Перед тобой земля

И как старательно он искал разные оправдания этому, обходя главную причину. Потому он и страдал, умирая в семьдесят третьем. Он так и не смог писать о том, о чем хотел.

Некоторые писали в стол. Он не умел. Он был чрезвычайно активным, живым, общественным человеком. Он хотел давать людям Знание. Не позволяя себе сомневаться (значит, сомневался!)? в том, что такая, как есть, - это единственная форма жизни, он - из-за дворянского происхождения, Пажеского корпуса, из-за арестованного брата, архива по Гумилеву, из-за близкой дружбы с "врагом народа" академиком Н. П. Горбуновым, с опальной Ахматовой -словом, из-за всех вместе "криминальных" причин ушел в путешествиябродяжничество, с глаз долой. Это - его Памир, его Сибирь, его Заполярье, его Отечественная война. К счастью, он нашел себя и путешествиях, и в исследованиях, и в выполнении военно-патриотического долга; он не шел на сделку с совестью, он приносил людям реальную пользу, знание и добро, насколько мог..

Отечественная, освободительная война для каждого, кто человек, нравственна. Для Лукницкого это было как дыхание. Его природный патриотизм и воспитанные им самим в себе храбрость, усердие, полная отдача соединились здесь как бы с искуплением тех "грехов", за которые, в отличие от других, таких же людей он не пострадал (не сел в тюрьму ) по причине постоянного отсутствия дома.

Но может быть это лишь мои неверные предположения ?

В 1948-1949годах, помню, несколько дней подряд сжигал он подробные записи о партизанском движении в Югославии, в котором сам участвовал. Он "ошибся", описывая войну в Югославии и фотографируя освободителей. И сотни страниц дневников, тщательно собранные по стране документы о Тито и его людях - партизанах, сотни фотографий - почти все было брошено в огонь.

Верил ли он, теперь в 1949-ом, что он тогда, в 1944 и 1945годах ошибался, фиксируя осввободительные действия югославского народа

Вот он пишет 13 января 1942 года, когда еще не знает, останется ли жив или погибнет от снарядов, от бомб или от голода (его вес был тридцать восемь килограммов, и ел он в собственной квартире даже бульон от сваренных обоев, которые в 1934-м сам обклеивал, смазывая мучным клейстером, когда приходил с фронта для того, чтобы срочно обработать и передать материал в ТАСС. " Я думал еще о том, что и сейчас, и в будущем, воспитывая людей, партия должна прежде всего искоренять в них четыре качества, лежащие в основе всех наблюдаемых мною недостатков, бытующих еще в нашем обществе... Эти четыре кита, на которых старый мир еще держится в душах людей, следующие: трусость, корысть, равнодушие и невежество. Все, что есть плохого в человеке, вырастает из этих качеств, взятых порознь или вместе, в любых сочетаниях. И тот, кто хочет стать настоящим коммунистом, должен вытравить в себе именно эти четыре качества, в какой бы малой доле они в его существе ни присутствовали. А тот член партии, который с этими качествами мирится или не сознает необходимости искоренения их в себе, - тот не подлинный коммунист, тому не место в рядах партии, возглавляющей ныне святое дело освобождения нашей Родины от фашистских захватчиков..."

Но незабывчивому читателю может показаться странным, что такой энтузиаст, активист, общественник, такой сознательный, идейный человек сам не вступил в партию. Отвечу: а кто бы его принял тогда, скажем, до войны? Он - из дворян, из "пажей". Во время войны, в самый страшный период блокады, решил, и рекомендации были достойные, и собрание уже было назначено на определенный день. Да не состоялось. Секретарь упал в обморок от голода, и кворума не набралось по той же причине. Когда об этом узнали на фронте предложили принять безоговорочно, в первой же воинской части. Но тут он отказался, объяснив, что он ведь не боец какой-то определенной части, идущий в атаку, а мотающийся по разным частям фронта и задерживающийся в каждой на два-три дня или максимум одну-две недели военный корреспондент. Счел неэтичным, нескромным. Ждал лучших времен. Ну а после войны... сохранилась запись, жуткая, тяжкая, о том, почему он этого не сделал. Но поскольку в этом небольшом томе я рассказываю о том, что Лукницкий сделал и оставил людям, то, с извинениями, возвращаю читателя к продолжению истории его жизни- в 1929 год.

ИЗ ДНЕВНИКА ЛУКНИЦКОГО

14.11.1929

У Н. Тихонова на Зверинской. Читал ему свой очерк о Туркмении, оконченный вчера... Вечером у меня заседание бюро секции.

23.11.1929

Весь день в канцелярской работе Союза поэтов и кооп. Бюро, а вечером у меня заседание ревиз. комиссии

... Итак, еще месяц прошел... Для меня это месяц усиленной работы. Давно не было такой уверенности в своих силах. "Молодая гвардия" напечатала мое стихотворение. Первый очерк мой весьма одобрен Н. Тихоновым и принят в "Звезду". "Балладу о топоре" взяла в литературную страницу газета "Смена", в 12-м номере "Звезды" идет "Первая женщина в Куули". Начал новый очерк.

2.12.1929

Вчера был у Тихонова, вместе сочиняли слова марша школы милиции... Кто-то из соседней квартиры украл мои калоши. Долго искали их с Тихоновым...