Перед вратами в бесконечность (СИ)

   - Согласен. Поэтому я отлично помню, как мы все возвращались из родильного дома, как отец нёс сестру всю дорогу на руках, а та мирно спала, завёрнутая в одеяло. Как она открыла сперва лишь один глаз, как я подумал, рассматривая её красное личико, что в грудном возрасте мы, наверное, напоминаем себя в старости - новорожденных и в самом деле не отличает та привлекательность, что свойственна малышам постарше, как, наконец, сестра впервые очень и очень громко подала голос. Как за ней ухаживали мама и бабушка - последняя специально приехала к нам ради этого. Детская кроватка, детская коляска тёмно-вишнёвого цвета, детский манежик - их образы моя память запечатлела чётко и, похоже, навсегда. Помню, как сестра научилась ползать, сперва задом наперёд, как она добралась до корзины с яйцами и разбила с полдесятка. Как она встала на ноги, осторожно держась за деревянные прутья кроватки, как делала первые неуверенные шаги. Девять месяцев в нашем доме, как мне тогда казалось, царили безмятежная идиллия и радость. Не зря говорят - счастье в неведении. Взрослые, конечно, прекрасно понимали, что это всё - иллюзия и конец близок. Но несмотря ни на что - у меня сохранилось несколько магических изображений того рокового года. Мы заказали их, когда сестре исполнилось полгода. Ни на одном из них на лице мамы и отца я не увидел и малейшего следа безнадёжной обречённости и отчаяния. Во взгляде мамы иногда проскальзывала некая задумчивая грусть, но лёгкая меланхоличность была присуща ей всегда. Взор же отца светился искренним счастьем.

   - Ну а потом...

   - Ну а потом рак заявил о себе грубо, решительно и беспощадно. Вы не представляете, как быстро сгорает от него человек. Полтора месяца и всё кончено. Последний месяц мама не вставала с кровати, и единственным средством от нескончаемых, нестерпимых болей для неё стал морфиум. За две недели до её смерти отец наконец-то сказал мне, что положение безнадёжно и мама обречена, но я уже и сам прекрасно понимал это, а потому встретил жуткую новость спокойно и холодно. Да, сестру бабушка к тому времени уже забрала к себе - по-моему, все её внуки и внучки в свои ранние годы жили у неё, я сам не был исключением. Правда, впервые это сопровождали столь трагические обстоятельства.

   - Некоторые учёные считают, что рак - это своеобразный запасной механизм для самоуничтожения человека. Дополнительная гарантия от его бессмертия, предусмотренная богами. Поэтому врачи и бессильны постичь его природу.

   - Этот зверь вырывается наружу, когда защитная система человека даёт сбой, - невозмутимо произнёс я, - по крайней мере, мне так объяснил один умный целитель. А вот отчего этот сбой происходит - тут он перечислил целый список версий. Некоторые - весьма любопытные. Но ведь вам сейчас интересно вовсе не это?

   - Вы правы, - с улыбкой подтвердила Тансервилл.

   - Знаете, значительно позже после того дня, вы догадываетесь какого, мне приснился занятный сон. Я видел мою маму, я знал, что этот день скоро наступит и ловил каждое мгновение до него, стремясь выжить из них всё возможное. Время во сне летит стремительно. И тот день наступил, но ничего не произошло. Мы по-прежнему оставались вместе, как будто кто-то признал свою ошибку и отменил приговор. Поразительное ощущение. Даже не знаю, с чем его сравнить. Невообразимая лёгкость бытия. Такие сны я видел ещё несколько раз. Ни с чем подобным не сталкивались?

   - Доводилось, - спокойно кивнула Селена.

   - Тем лучше, - сказал я, - на чём я остановился? Ах да, сестра жила у бабушки с дедушкой, этот был тот самый дедушка...

   - Капитан стрелков-следопытов?

   - Капитан Деметрио Ломбард.

   - По линии отца.

   - Вот именно. Сестра жила у них до пяти лет. Потом отец забрал её к себе, я к тому времени уже год учился в Ремии.

   - Кстати, а почему после получения диплома вы переехали к дедушке, а не вернулись к отцу?

   - Чертовски хороший вопрос, - одобрительно произнёс я, - наверное, потому что в городе дедушки я мог стать библиотекарем, а вот в городе отца - увы, только грузчиком. Хотя, если честно, грузчики в его городе зарабатывали больше, чем я. Неудивительно - как-никак столица провинции.

   - А кем был ваш отец, если это не секрет? - полюбопытствовала Селена.

   - Он преподавал в университете. И в связи с этим обладал одним очень серьёзным недостатком - совершенно не брал взяток.

   - Ну, - загадочно улыбнулась Тансервилл, - ладно, считайте, что я к этому уже привыкла.

   - К чему? - холодно спросил я.

   - Как будто сами не догадываетесь. Слово "совершенно".

   - Чем вас смутило это слово? - невозмутимо произнёс я.

   - Мы же взрослые люди. Когда деньги сами идут вам в руки...

   - Даже если деньги не то, что идут, а прямо прыгают вам в руки, вы вольны их не брать. Знаете, у гражданина Империи есть такое право, а мой отец очень ревностно относился к своим свободам.

   - Послушайте, - сказала Селена, - давайте рассуждать логически.

   - Давайте, - согласился я.

   - Есть молодые люди, которые больше думают о развлечениях и забавах, чем об учебе и будущей карьере.

   - Есть.