Перед заходом солнца

Гейгер. Разве это преступление? Разве это не его право? По-видимому, он считает это своевременным.

Штейниц. По-моему, при таком потомстве это единственно правильное решение.

Гейгер. Но как же они хотят взять его под опеку?

Штейниц. Это им едва ли удастся. Плохо только то, что всякий, против кого только возбуждено такое дело, пока ведется обследование, уже фактически недееспособен. Такого удара тайный советник не перенесет.

Гейгер. А он даже не подозревает об этом?

Штейниц. Он безмерно далек от этой мысли. Вот тайный советник. Извините меня. (Быстро уходит.)

Входит Клаузен быстрой, эластичной походкой.

Клаузен. Прости, я заставил тебя ждать. Когда приводишь в порядок дела, нужно бесконечно многое обдумать. Добро пожаловать, мой дорогой друг. Мне нужен твой совет по многим вопросам.

Гейгер. Я слыхал, ты хочешь переселиться в Швейцарию?

Клаузен. Скажи лучше, друг мой, на другую планету!

Гейгер (смеется). Может быть, при помощи ракеты? Ты приобрел в Арте недвижимость?

Клаузен. Да. Старый швейцарский особняк, – мы его перестраиваем, – с прекрасным парком у озера; Инкен совершенно счастлива.

Гейгер. Яс радостью вижу, что ты так уверенно смотришь вперед.

Клаузен. А почему мне робеть?

Гейгер. Ты точно жених. Ты хочешь жениться?

Клаузен. В моем новом лексиконе отсутствует банальное слово «жениться», но в действительности я хочу вскоре узаконить отношения с моей подругой.

Гейгер. Почему ты так медлишь с этим?

Клаузен. Подумай, при таком сложном существовании, как у меня, надо сначала многое распутать и привести в ясность.

Гейгер. Разумеется, разумеется! Ты, конечно, прав. Твои дети согласны?

Клаузен. Вопрос, согласны они или нет, меня мало интересует. Для себя я этот вопрос решил. Кстати сказать, со дня рождения моих детей я старался служить им. Я никогда, собственно говоря, ничего не ожидал от своих детей, но меньше всего – того, что случилось. А теперь я познакомлю тебя с Инкен Петерс! Инкен, пожалуйста, подойди сюда!

Гейгер. Мы уже познакомились, правда, мельком.

Клаузен. Верно, в Бройхе. Я совсем забыл.

Входит Инкен.

Инкен. Вы помните меня, господин профессор, по Бройху? Мы счастливы, что вы приехали.

Гейгер (весело). О, правда? Как же это я вдруг стал так необходим!

Инкен. Для этого есть веские основания, господин профессор; перед вами большое дитя, подверженное всяким переменам настроения. (Слегка обнимает Клаузена.)

Клаузен. Садись, Инкен. Надеюсь, тебе удалось часок вздремнуть? (Гейгеру.) Когда я здесь страдаю от бессонницы, Инкен считает своей обязанностью непременно читать мне вслух.

Инкен. Как только Маттиас попадает в Швейцарию, он спит там как медведь. В маленькой гостинице у Цугского озера, откуда мы наблюдаем за перестройкой нашего дома, Маттиас совсем другой человек. Здесь он снова подвержен своим обычным припадкам.

Гейгер. Не так просто выкорчевать дерево из той почвы, в которой оно пустило корни сорок пять лет тому назад.

Клаузен. Ты должен, дорогой Гейгер, поехать с нами в Арт! Более восхитительного уголка, чем наше поместье на Цугском озере, не существует. Мы провели там незабываемые дни…

Инкен…в реальность которых почти не веришь, когда проживешь хотя бы неделю здесь.

Клаузен. Дорогой Гейгер, ты должен был видеть Инкен на Цугском озере: как она вытаскивает рукой лягушку из бочки с дождевой водой, как выпускает за завтраком ежа гулять по столу, как работает в саду; сеет, сажает, полет; как она ведет по озеру старую рыбачью лодку…

Инкен. А еще, господин профессор, вам надо было видеть Маттиаса на Цугском озере!

Клаузен. Да, там я совсем другой… Поэтому день и ночь я рвусь туда.

Гейгер. Сможешь ли ты выдержать тишину, отрезанный от привычной кипучей деятельности своего прежнего мира?

Клаузен (показывая на шахматную доску). Ты имеешь в виду слонов, коней и пешек моего шахматного ада? Я просто сошлюсь на наш разговор во время твоего последнего приезда. Нет, едва ли меня снова прельстит эта борьба всех против всех. Один старый мудрец сказал: в человеческой душе заложены две силы – действенная и созерцательная. Первая двигает тебя вперед, но к цели тебя приводит вторая.

Гейгер. А навещать тебя в Швейцарии можно?

Клаузен. Тебе, дорогой Гейгер, конечно, другим – нельзя: мои прежние знакомые для меня теперь не существуют. Я даже не узнал бы их. Природа, искусство, философия и Инкен – этого мне достаточно. Инкен меня любит, – можешь ты представить себе невозможное?

Гейгер. Незачем и представлять: это красноречиво подтверждает ее вид.

Клаузен. Она дарит мне взгляд своих глаз, свои юные годы, свою свежесть, свои магнетические флюиды[49] и здоровое дыхание, которым я дышу. Все это делает меня легким и свободным. И я чувствую себя как дома на чистом, свободном от миазмов горном воздухе. Гейгер, милый, ты можешь меня поздравить!

Гейгер. От всего сердца и, не скрываю, даже с легким налетом зависти.

Клаузен. Да, мне можно позавидовать.

Входит Вуттке.