Передний край (ЛП)

  Он тихо подошел к стереосистеме и поставил Арта Пеппера на проигрыватель. В середине «Прямой жизни» ему показалось, что спящее лицо Эда Сильвера расплылось в улыбке. Когда мелодия закончилась, Сильвер внезапно приподнялся на одной руке и, все еще крепко зажмурив глаза, сказал: «Чарли? Разве у тебя не было жены? Не дожидаясь ответа, он снова опустился на землю и снова заснул.

  Четыре

  Карен Арчер нашла Тима Флетчера примерно в то время, когда Резник начинал свою прогулку по Кружевному рынку к дому Алоизиуса. То есть она нашла что-то распростертое на металлической лестнице, ведущей от территории университета к пешеходной дорожке; что-то темное, наполовину вклинившееся в первую пару дверей. Старая связка брошенной одежды, мешки для мусора, набитые мусором и выброшенные. Только когда она была почти у самой верхушки лестницы, она поняла, что там лежит человек, и сначала она приняла его за пьяного. Об обратном ей говорила трубка стетоскопа, торчащая из-под него.

  Карен крепко держалась за перила, глядя вниз на поверхность кольцевой дороги, слегка окрашенную бензином. Отколотый металл был холоден на ее ладонях, холоден на ее лбу, когда она прижалась к нему лицом. Когда самый сильный из ее приступов паники прошел, когда ее дыхание, наконец, выровнялось, только тогда она вернулась к телу. Приблизиться. Возможно три минуты, четыре.

  Она придержала дверь бедром и втащила внутрь Флетчера. Никакая часть его, казалось, не двигалась, кроме того, что она двигала для него. Как могла, Карен перевернула его на спину и опустила свое лицо, пока оно не приблизилось к нему; ее пальцы ерзали на его запястьях в поисках пульса. Она старалась не смотреть на его раны, вдоль которых начали сворачиваться темные сгустки крови.

  "Тим!" Она выкрикнула его имя, словно сила крика могла разбудить его. "Тим!"

  С тихим шуршанием под мостом проехал грузовик, его огни освещали лицо Карен, когда она стояла. Плеер Флетчера лежал рядом с внутренней дверью, и она совершенно неразумно нагнулась, чтобы убедиться, что он выключен , а батарея не садится.

  Она поспешила в больницу, желая, чтобы ее ноги бежали, но не получала ответа, скрип, скрип ее кроссовок по жесткой рифленой резине преследовал ее. Она не знала, оставляет Тима Флетчера живым или мертвым.

  Карен потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что произошло, но с этого момента все стало тихой скоростью и эффективностью. Если офицер скорой помощи, разговаривавший с Карен, и был удивлен, он ничего не сделал, чтобы выдать это. Все, что она видела от Тима, это одеяла и носилки, катившиеся между занавесками. Все, что она слышала, были те же тихие голоса. Переливание. Сознание. Операция. Они усадили ее в угол и, в конце концов, дали ей чай, сладкий и не совсем теплый, в ребристом цветном пластиковом стаканчике.

  — С ним все в порядке?

  — Постарайся не волноваться.

  — С ним все будет в порядке?

  Неторопливые шаги, удаляясь.

  "Бог!" — воскликнул Тим Флетчер в первый раз в ее комнате. "Бог!" Глядя на ее лицо, ее грудь. "Ты идеальный!"

  "Мисс?"

  Пальцы Карен сжали чашку, глядя вверх. У полицейского были рыжеватые волосы и лицо, которое напомнило ей ее младшего брата; он прижимал шлем к колену, легонько, аритмично постукивая им по синему мундиру.

  «Мне интересно, — сказал он, — не могли бы вы ответить на несколько вопросов?»

  Грудь Карен сжалась под фиолетовым джемпером, и она заплакала.

  Офицер смущенно огляделся.

  "Мисс …"

  Плач не собирался прекращаться. Он присел перед ней на корточки, взял чашку из ее рук и поставил ее на пол рядом со своим шлемом. За те три месяца, что он проработал в полиции, Пол Хоутон встал между четырьмя молодыми людьми, сражавшимися с бутылками после закрытия; он поднял паникующего трехлетнего ребенка из окна второго этажа и поднял его на лестницу, ближе к концу одной смены, он последовал за криками и ругательствами в переулок позади паба и нашел средний- пожилой мужчина на четвереньках, дротик, который его девушка метнула ему в лицо, все еще вонзился в него на дюйм ниже глаза. В каждом случае он действовал, никогда не задумываясь. Теперь он не знал, что делать.

  — Все в порядке, — неуверенно сказал он, похлопывая ее по руке. Она схватила его пальцы и сильно сжала их.

  — Может быть, вы хотите еще чашку чая? он посоветовал.

  Когда она покачала головой, у Карен перехватило дыхание, и слезы превратились в рыдания. Безутешный. В обеих ноздрях появились пузыри, и свободной рукой Пол Хоутон порылся в кармане и нашел салфетку, уже спутавшуюся от использования.

  — Вот, — сказал он, осторожно потирая.

  Головы повернулись, глядя.

  «Гнилой ублюдок!» — крикнула женщина. — Оставь девушку в покое.

  «Наденьте на них униформу, — прокомментировал другой, — и они думают, что могут делать все, что им заблагорассудится!»

  — Прости, — выдохнула Карен, вытирая грязной салфеткой глаза и, наконец, высморкавшись.

  — Все в порядке.

  Он не был похож на ее брата, подумала Карен, глядя на него из-под слипшихся ресниц, он был моложе. Ей стало жаль его тогда, помимо простой банальности, смысла.