Перегной

Мы пошли. Олег, подпржунивая на носках шел впереди, я за ним. Олег выглядел типично для участников различных молодежных организаций, как официальных, так и неформальных. Прыщавый рахитичный юнец. Длинные, собранные в хвост волосы, очки, черный балахон, рюкзачок, штаны заправленные несмотря на жару в тяжелые, с высоким берцем военные ботинки. Я таких ребяток повидал немало и посещая по редакционному заданию организуемые цехами пикеты у управ, и глядя по телевизору на какие-нибудь выступления у посольств зарубежных государств.

На них неизменно присутствовали такие вот очкарики, что-то кричали хором, вздымая кверху щуплые кулачонки, жгли какие-то чучела, рядились, в зависимости от повода для протеста в какую-то бутафорию, - то в костюм дяди Сэма, то в каску и плащ-палатку. Лица у них, один в один были как у этого Олега - безвольные, с одинаковой смесью одухотворения и экстаза от нахождения в толпе себе подобных.

Выглядели они жалко. Как зомби. И, как и любой зомби, стали они таковыми от укуса в голову. Только вместо отравленной слюны их укусили брошюрками идеологов, затем пригласили на лето в молодежный лагерь у озера, где они тотчас засрали все берега, а им окончательно засрали мозги и подарили пейджер. Ну или не приглашали ни в какой лагерь, а просто подтянули в толпу. Мол, если будешь с нами, то и гопники не страшны. Ибо мы - сила.

В общем умело используя тупость и узколобость, вбив в голову что необходимо иметь собственное мнение и под видом его насадив свое, сыграв на комплексах, ловкие циничные дельцы вербовали таких идиотов пачками, формируя новое послушное стадо, карманный гитлерюгенд. «Ваши», «Ихние», «Нынешние», «Молодая поросль» - число карманных стад в последнее время росло в геометрической прогрессии и в телевизоре их, очень даже неспроста, полюбили. С утра в новостях показывали как они борются с наркоманией кося посевы конопли, днем, как они блокируют проходную якобы экологически опасного предприятия, вечером в программе был сюжет, как стадо этих очканов жжёт на площади книги писателя, не постеснявшегося в романе упомянуть ХУЙ. У них самих в обладании естественно была только ПИСЬКА, и, как и положено письке, весьма скромных размеров. От этого бутафорского ханжества тошнило.

* * *

Я бы ни за что не подумал, что могу пересечься с этими барашками иначе, чем случайно забредя к ним на пастбище. Но выпивая в компании менеджера Сереги и парочки едва знакомых девиц с третьего этажа, в одном из близлежащих к офису кабаков традиционное пятничное пиво я вдруг оказался участником внезапной вербовки в эту секту недолеченных придурков.

- А что, Марат, - спросил меня Серега, когда наши спутницы, что называется, поднахлестались, и отчалили к барной стойке трясти телесами в волнах танца, - говорят ты у Коновалова интервью брал?

- Ну да, сегодня Дед с утра отправил. Срочно, говорит. Пришлось нестись во весь опор. Потом еще полдня редактировал, аж устал. В понедельник будет в номере. А что?

- Да так, ничего. Просто Коновалов этот, ну он мутный какой-то вроде, нет?

- Да не особо мутный. Не мутнее всех этих пидарасов.

- Каких таких пидарасов?

- Да всех. Что в Вече, что в Концах, что в Цехах - везде одни пидарасы.

- Это точно. - Засмеялся Серёга. - Хорошо, что ты это понимаешь.

- Ой, Серёга, кто этого не понимает? Ты чего спросил-то? Знаешь, есть такое мнение, что если коллеги типа заговорили на пьянке о работе - значит уже напились. А если ...

- А если о политике, - подхватил Серёга, - значит уже пора по домам! Знаю, знаю. Давай тогда выпьем, что ли.

Мы выпили. Разговор как-то сам собой уполз в сторону и неожиданно выскочил на утреннее происшествие, когда я, переходя дорогу столкнулся с каким-то манерным, пахнущим женскими духами придурком.

- Ты извини, Серёга, - сказал я, когда он мне напомнил про этот, уже забытый мною инцидент, - извини что я там ну это, сгрубил. Просто по утрам я заведенный какой-то в последнее время. Все как-то мне остопизживает потихоньку.

- Да нормально все, Марат, у всех так. Просто я подумал, что эти педики многим в последнее время дорогу стали переходить.

- Ну, - расхохотался я, - тебе то они как дорогу перешли, что ты о них заговорил.

- Не, ну как, вон их это, хотят узаконить типа, не слышал что ли?

Я слыхал, краем уха, про эти дела. Суть была в том, что в нашем обществе во главу угла и управления было поставлено всеобщее цеховое устройство. Цеха, объединявшие людей по принадлежности к профессии и отрасли либо сами выбирали выборных в Вече, либо, при незначительности Цеха, объединялись в Концы по нескольку цехов и двигали выборных уже от Концов. Вече, в свою очередь, назначало правительство и от того, насколько сильные личности представляли в Вече Цеха и Концы зависело, насколько серьезно министерства будут продвигать цеховые интересы.