Переговорщик

Я схватил его дрожащими пальцами и начал чертить в воздухе знаки, которые теперь четко светились на лезвии. Теперь помню, что делать. Вырезал в воздухе линию, похожую на ту, что сплетала между собой руны. Как будто поставил последний росчерк. Воздух словно лопнул, выплюнув темное пятно, расплывшееся туманом в воздухе. Борька качнулся и упал в обморок. А я провалился в пятно, закрыв глаза и выставив перед собой руки…

Что интересно, когда я подумал, что посреди этой безжизненной пустыни не мешало бы разбросать камни, то, когда повернулся, увидел за спиной каменную насыпь.

Опа! Откуда? Хм… А если я захочу, чтобы тут росли деревья? Попробуем? Я старательно зажмурился, потом быстро открыл глаза. Ничего… Снова. Нет, ничего не меняется. Резко развернулся. За спиной тоже ничего не появилось. И с этой стороны. Странно.

– И чего вертишься? – раздался хриплый голос за спиной.

Я чуть не вскрикнул от неожиданности. Высокий, с белками глаз без зрачков, крылья… Он стоял, сложив когтистые лапы на груди, и с легкой усмешкой наблюдал за мной.

– Ты кто? – спросил я, выставив перед собой нож.

– Спокойно, Танго. Не делай резких движений. Особенно этим ножом.

– Боишься?

– Нет.

Я сложил нож и сунул в карман. Уселся на камень и уставился на него:

– Почему я не боюсь тебя?

– А чего тебе меня бояться? – чуть шевельнул он крыльями. – Ты меня помнишь?

– Нет. А почему ты меня назвал Танго?

– Это твое имя. Ты сам так представился.

Я долго смотрел на него, пытаясь разглядеть в неподвижных, мертвых глазах что-нибудь. Потом вздохнул:

– Я не помню. Вернее, помню совсем мало. Знаю про это место. Помню ощущение. Знаю немного о своем ноже. Я откуда-то знаю, что не все остаются здесь.

– Ты прав. Не все остаются.

– Я еще знаю, что откуда-то знаком с тобой. Кажется, ещё один с тобой был. Напомни мне – откуда я это знаю?? Пожалуйста… Я ничего не помню.

Крылатый вдруг хищно выгнул спину, расправляя крылья. Низко присел, зашипев, и выставил перед собой лапы. И медленно пошел на меня:

– Давно мечтал найти тебя, когда ты будешь слаб, Танго.

Он прыгнул и подмял меня под себя. Я ударился головой о землю и вскрикнул. Увернулся от удара лапой и резким движением сбросил Крылатого. Ударил его ногой и вскочил. Крылатый опять зашипел, гортанно так, зло. Встал, низко наклонив голову и дернул крыльями.

– Охренел что ли?! – выпалил я, переводя дыхание. – Что я тебе сделал?!

– Асмо’керо! Цриммо, Танго, ксима пль’ерра…

Он подпрыгнул и ударил меня в грудь так, что я отлетел метров на пять. От души хряснулся о землю, подняв невесомую желтую пыль. Закашлялся и кувырнулся вбок, уловив движение сверху. Крылатый грузно шлепнулся на то место, где я только что лежал, развернулся ко мне. Быстро схватил, приподнял одной лапой за шиворот и размахнулся, метя мне в лицо:

– Ты и вправду слаб, Танго. Лучше умри здесь, чем терпеть тебя еще несколько…

Он не договорил. Потому что я вспомнил всё, с самого начала. Дернулся и ударил его ногой в живот. Он выпустил меня, качнувшись. И тогда я ударил его еще раз. Кулаком, со сжатым в нем сложенным ножом. Крылатый свалился, но тут же взлетел, с земли, но не успел увернуться от моего следующего удара кулаком, прямо ему в грудь.

Он зашатался, выставив перед собой лапу:

– Погоди! Танго…

Я схватил его за скрюченные, когтистые пальцы, подтянул к себе, заставив опуститься на колени:

– Брарро.

– Но ты сказал, что не помнишь!

– Я вспомнил. И сейчас убью тебя, Брарро.

– Нет…

Одним движением я сломал ему скрюченные пальцы, дернув на себя. Ударил навстречу коленом в голову, резко развернул и отбросил в сторону. Он упал, беспомощно разбросав крылья, и глухо каркнул.

Я присел над ним и ухватил за крыло:

– Скажи мне, только честно, Брарро. Если я сейчас сломаю тебе оба крыла – что с тобой будет?

– Меня не станет.

– То есть – ты умрешь? Очень хорошо. Лучше умри здесь, чем терпеть тебя еще несколько лет. Так ты хотел сказать?

– Да. – Он с трудом поднял голову и посмотрел на меня. – Убьешь сейчас?

Я открыл зубами нож. Развернул крыло и пробил одним движением кожистую, жесткую перепонку крыла… Брарро зашипел.

– Это тебе на память, Сопроводитель. И еще один знак, чтобы не зарывался больше.

Я развернул его голову к себе и быстро взрезал ему на щеке серую кожу, оставив там знак. Сложил демонстративно нож и отошел. А он вдруг завыл. Тоненько так. Тихо и жалобно. Кожа на месте пореза задымилась. И вой постепенно перерос в визг, от которого заложило уши.

– Заткнись, Брарро. И убирайся.

Он замолк, медленно поднялся, и, шатаясь, побрел куда-то в сторону. Потом развернулся ко мне:

– Я все равно найду способ убить тебя. Ты пришел из Ниоткуда. Ты уходишь в Никуда. Ты решаешь за нас. Ты умеешь читать Списки. Но я не твой раб. Ты портишь нам жизнь своим существованием.

– А не было разговора, что ты раб, Сопроводитель. Я только говорю о соблюдении Законов Списков.

– Я помню, – остановился он. – Ты тоже помни, что только что сделал.

– Помню, помню. Исчезни.