Переяславская рада. Книга 2

Малюга сообщал, что литовский гетман Радзивилл передался под власть короля Карла X и король принял его под свою руку. В том же письме Малюга извещал, что на Украину выезжает грек с Оливковой горы Даниил, который не грек, а самый настоящий иезуит, и будет он говорить с гетманом от имени короля Карлуса, а затем поедет он к султану в Царьград.

Хмельницкий подошел к широкому окну, за которым кружилась метелпца, и долго всматривался в нее, словно за ее мерцающею белого пеленой прозревал то, что должен непременно увидеть. Сам того не замечая, тихо проговорил вслух:

— Лишь бы нам Варшава в Москве не нашкодила! Лишь бы ее наветов не послушали думные бояре! А свейский Карлус еще будет свои собственные кулаки кусать. Погоди, Александр Македонский!

Лаврин Капуста ласково и весело улыбнулся. Вот теперь придется потрудиться!

15

Пошел второй год, как Степан Чуйков очутился на рудне Веприк. Не ожидал он, что встретит Демида Пивторакожуха. А все дело случая. Приехав с Подопригорой в Остер, едва не остался там, но знакомый Подопригоре казак, узнав, кто такой Чуйков и от кого скрывается, посоветовал устроиться подальше от Остра; здесь гетманские державцы, а еще хуже — холуи генерального писаря рыщут, как псы, все вынюхивают, ко всему придираются. Он-то и уговорил ехать в Веприк, тем болео что и путь Подопригоры лежал в Веприк, где должен был взять несколько возов ядер для войска.

В Веприке Степан Чуйков в первый же день, как приехал, встретился с Пивторакожухом. Поэтому с управителем Медведем долго разговаривать не пришлось. Замолвил за него словечко Демид: мол, родич женнн из Тулы, рудник и оружейник знатный, надо на работу взять.

Медведю что? Да будь он из самого пекла, лишь бы в рудницком деле понимал... А тут еще работа нашлась с водяными мельницами, на которых предстояло новым способом сверлить пушечные стволы.

Захотелось Степану Гармашу не только ядра лить, но и пушки работать. Сказывал Медведь — сам гетман за такой замысел Гармаша весьма хвалил и даже из генеральской казны ради такого дела выдали Гармашу изрядное пособие...

Для Гармаша выгода и прибыток, а для Медведя липшие хлопоты. Но не было еще такого случая, чтобы не повезло управителю.

Только утром жаловался своей Гафийке:

— Выдумал на мою голову проклятый Гармаш эти пушки...

А вечером, глотая пампушки и подливая в чарку медок из куманца, шлепал жирными губами:

— Доброе дело задумал пан Гармаш... Будут у нас пушки, будут! А злотых сколько заработаем!..

Гафийка только плечами пожала:

— Чему радуешься? Не в твой карман попадут эти злотые.

— Как знать, как знать...— загадочно приговаривал Медведь, старательно окуная пампушку в жирную подливу.

«Не Гафийкина ума это дело,— думал оп.— Выгоду получит не только Гармаш... Вон и с тем железом... Обозной канцелярии продали самую малость, а то, что припрятали под Остром, как велено было прежде Гармашом, еще когда тот свейский негоциант приезжал, уже сбыли с рук. Пан Гармаш изрядно заработал, а разве и мне, Медведю, не перепало?»

В надежном месте лежат злотые, у добродетельного монаха печерского Варфоломея. Святой человек! Келья у него как гроб. В стене святой мученик Николай лежит, а под тем мучеником окованная железом скрыня, в той скрыне и злотых, и талеров, и каменьев драгоценных... Гафийке о том знать не полагается, не женского ума дело. Однако Медведь должен признаться — кабы не Гафийка, не бывать бы ему управителем в Веприке. Это из-за нее Гармаш к нему милостив... Ну что ж, не дорого стоит ему эта милость! Пускай! Не пропадет!

...Выходило — само небо послало этого Чуйкова, родича Пивторакожуха, в Веприк. И года не прошло, а он, этот Чуйков, наладил сверловку водяным способом пушечных стволов. С других руден приезжали мастера глядеть, как это делается. Медведь спесиво поглядывал на них, с гордостью говорил:

— Я в этом деле голова. Научил своих грязных чертей...— и смеялся мелким смехом, точно в горле у него булькало...

Когда отлили вторую пушку, прискакал от Гармаша в Веприк гонец с грамоткой. Медведь прочитал, побледнел, засуетился. Гафийка язвительно сказала:

— Что? Может, пан Гармаш прогнать тебя решил?

Медведь накинулся на Гафийку с кулаками:

— Ведьма хвостатая! Сам гетман тут на той неделе будет! Пишет Гармаш, чтобы все подготовили как следует... Вот, прочитай!

Гафийка поглядела небрежно на листок, исписанный мелкими строками, и читать но стала хотя бы потому уже, что не умела,— Медведь даже забыл об этом в такую важную минуту. Хлопнул дверью, побежал как сумасшедший на рудню.

На следующий день прибыло в Веприк несколько телег с припасами и напитками. Высоких гостей надлежало встретить как полагается.

Рудный двор подмели, доменщикам, рудникам, лесорубам и угольщикам, как писал Гармаш, выдал Медведь новые плисовые штаны, чистые рубахи и даже сапоги. Работные люди дивились:

— По какой бы это причиие?