Переход

Впрочем, паршиво дела шли практически везде, так что Сталин даже не стал выслушивать все отчеты собравшихся товарищей, и после доклада секретаря Владимирского обкома задал внешне вопрос риторический, но на самом деле ответ на него был нужен всем. И ответил товарищ Попов, только не московский Георгий Михайлович, а смоленский Дмитрий Михайлович, который московскому даже дальним родственником не приходился (хотя многие и думали иначе):

— Ответом, мне кажется, может очень хорошо послужить наша Смоленская область. Отдельно хочу отметить, что область от фашистской оккупации пострадала исключительно сильно, да и население, особенно мужское, упало катастрофически…

— Товарищ Попов, про трудности вы можете нам не рассказывать, — прервал его Сталин, — у нас в стране все области пострадали.

— Я это как пример дал, и пример в чем-то положительный. Не в страданиях дело, а в том, что в западных районах области колхозники, воодушевленные примером соседних областей Белоруссии — ну и при значительной помощи со стороны Витебского обкома — провели довольно серьезную работу по восстановлению разрушенных деревень. И, хотя во многих деревнях мужчин после войны вообще почти не осталось, в прилично обустроенные деревни все же приехало довольно много демобилизовавшихся солдат, а так же там осело немало возвращающихся из фашистского плена советских граждан. Скорее всего, временно осело — но весной сорок шестого, и опять-таки с помощью колхозников Витебской области, отправивших на наши поля трактора после завершения полевых работ у себя, в шести… в семи западных районах области, включая Смоленский, были засеяны и засажены поля в количестве, заметно превышающие плановые задания. Да и при уборке урожая белорусы оказали большую помощь, особенно поставками картофелеуборочных машин.

— Это имеет какое-то отношение к обсуждаемому вопросу?

— Прямое. Так вот эти семь районов дали больше половины урожая области, так что мы и себя смогли обеспечить продуктами, и заметно перевыполнить планы по сдаче продовольствия государству. То есть две тысячи тракторов, которые мы получили даже не в лучшее для полевых работ время, позволили области справиться с плановыми заданиями и дать весомую прибавку в продовольственные запасы страны. Я на этом примере хочу показать, что максимально быстрая механизация сел нечерноземной полосы дает гораздо больший эффект, чем первоочередное обеспечение техникой Черноземья.

— Может, вы еще скажете, что урожаи собрали выше, чем на Кубани? — с изрядным сарказмом спросил Попова товарищ Каганович.

— Если считать исключительно по питательности выращиваемых продуктов, то именно так и выходит. Простой пример: в прошлом году максимальный урожай зерновых на Кубани составил около двадцати двух центнеров с гектара, за что председатель колхоза получил Трудовое Знамя. А средний урожай по всей Кубани оказался меньше семнадцати центнеров…

— Но у вас в области…

— В районах, которые я упомянул, средний, я подчеркиваю — средний урожай картофеля составил чуть больше двухсот центнеров с гектара. Если считать, что питательная ценность картошки впятеро ниже, чем у пшеницы, то оказывается, что в пересчете на питательные вещества Смоленщина более чем в два с половиной раза продуктивнее Кубани. И я даже не говорю, что по витаминам картошка в два, а по некоторым и в три раза превосходит пшеницу.

— Но мы же не можем из картошки печь хлеб… — уже менее уверенно прокомментировал слова Дмитрия Михайловича Лазарь Моисеевич.

— Не можем, но можем печь ржаной хлеб, и можем печь хлеб с добавлением картофельной муки. Или можно печь овсяные печенья: выглядит, конечно, баловством, но врачи утверждают, что у такого печенья мало что питательность выше, чем у белого хлеба, так еще и множество незаменимых витаминов… А урожаи овса в области, точнее, в рассматриваемых районах, в среднем превысили двадцать центнеров.

— Вот интересно, — задумчиво и ни к кому лично не обращаясь, высказался Иосиф Виссарионович, — почему тогда все страны стараются больше пшеницу выращивать, а не картофель с овсом?

Но Попов его вопрос услышал и принял его на свой счет:

— Потому что урожаи в Нечерноземье — это результат упорного и тяжелого труда, а в Черноземье — дар природы, вдобавок очень сильно от погоды зависящий. И эти результаты мы сейчас и наблюдаем: русский мужик в Нечерноземье знает, что нужно много и тяжко работать — и он тут работал. А на юге мужик зерно в поле бросил — и расселся на завалинке, не желая больше пальцем о палец ударить. Лично я считаю, что нынешний голод — это на девяносто процентов результат полного провала партийной работы на Украине и в Молдавии.

Сталин на товарища Попова посмотрел после этих слов с явным неодобрением, однако смолянина неожиданно поддержал Андрей Александрович Жданов: