Переход Суворова через Гималаи. Чудо-богатыри «попаданца»

Стокгольм

– Позавчера напали? Но как вы узнали? – моментально вскинулась Екатерина Петровна, оглушенная новостью.

– Я был в Гетеборге, куда пришел русский пароход, удравший от англичан, и сразу поспешил сюда, загнав трех почтовых коней!

– Но как британцы прошли проливы?! Неужели датчане в своем Кронборге пропустили их беспрепятственно?

– Нет, ваше величество, датчане стреляли, вот только попасть не смогли. Британцы прошли у нашего берега, форты молчали… Это измена, государь! Полковник Аксель Сундстрем получил от вице-адмирала Паркера пять сотен гиней…

– Мерзавец! – юный король не скрывал своего отвращения. – Ну каков мерзавец! На этом золоте кровь храбрых моряков моего «Ретвизана»! А ведь еще вчера их посол клялся мне в любви! Подлец! Как вы поступили с комендантом Кронборга, граф?

– Приказал взять под арест, ваше величество, и назначил командиром майора Левенштерна!

– Старшего брата моего Эрика? – юный Густав, проводя все свое время с военными, хорошо знал многих из них, ибо Швеция страна небольшая. – Он храбрый офицер и, думаю, не пропустит британцев обратно. Лишь бы датчане не подвели!

– Надеюсь, что не подведут, мой король! Британцы расстреливают их столицу, Копенгаген горит…

– Что с моей сестрой?! – Екатерина Петровна побледнела, кусая алые губы, с трудом сдерживая волнение.

– Не знаю, ваше величество, на пароходе ничего не знали, а ждать новых новостей я не мог!

– Я понимаю, граф… – королева хотела что-то добавить, но собачий скулеж отвлек ее внимание.

Все присутствующие посмотрели на пол и остолбенели от ужаса. Борзые лежали, подрагивая лапами в мучительной агонии, из раскрытых пастей стекали пена и кровь. Глаза еще живых собак стекленели, медленно подергиваясь смертной пеленой.

– Что это, мама?

– Эти перепела отравлены… – с побледневшим лицом тихо произнесла королева и обеими руками крепко прижала к себе потрясенного сына, на глазах которого выступили слезы.

– Граф, благодаря вашей неловкости мы с королем обязаны вам жизнью…

– Это британцы, больше некому! – глухо произнес Армфельт, глядя на слезы, выступившие на глазах короля – мальчик сильно привязался к своим собакам. Но скорбь сменилась яростью, и Густав крепко схватил графа за отворот мундира.

– Вы должны найти отравителей, граф! Клянусь короной, враги Швеции пожалеют об этой подлости!