Переход Суворова через Гималаи. Чудо-богатыри «попаданца»

Ново-Мангазейский острог

– Давай, Ерофеич, веничком еще раз пройдись! Попарим аглицкого гостюшку от всей души! Чем ему не банька?

– Не-ет! Не надо! – во весь голос взвыл на весь подвал Джон Фитцджеральд Харгривс, ибо сейчас шпиону стало по-настоящему страшно – Шелихов это видел по исказившимся от ужаса чертам лица.

Майором королевской британской службы оказался лже-Ермошкин, много лет назад засланный в Россию и через Сибирь пробравшийся в закрытую для иностранцев Аляску.

– Надо же, такую гадюку пригрели на собственной груди… – задумчиво пробормотал губернатор, с нарастающим вниманием слушавший англичанина. Тот, вися на дыбе, причитал, и льющиеся из глаз слезы смешивались с потом и кровью на его лице, превращаясь в какую-то застывшую чудовищную маску.

– Я дворянин, майор королевской службы! Вы не можете меня пытать, это же не цивилизованно – так поступать с джентльменом…

– А где твоя форма, подсыл? – Шелихов взъярился. – Кроме слов, ничего нету! Верить отравителю прикажете?! Парь его, Ерофеич!

Палач, довольно осклабившись, провел горящим веником по спине, и британец взвыл, мучительно дернувшись, заорал во все горло:

– Я все скажу, не мучайте меня!

– Сколько британских кораблей в наших водах? Где они? Что собираются делать?

Шелихов быстро задавал вопросы, понимая, что упускать такой момент нельзя, ведь боль надломила шпиона, и пока она не прекращается, этот Харгривс будет говорить правду, не в силах измыслить правдоподобную ложь, потому терзать его следует не переставая, дабы истина из самой души шла и сама на язык просилась.

– Три брига купеческих на Кадьяк пошли… Два фрегата – на русский форт в Калифорнии… Еще фрегат в Ситху направлен, в Ново-Архангельске диверсию сделать… Я правду говорю, уберите веник!

– Правду? – прошипел Шелихов, – правду, может, ты и говоришь, но не всю! Жги его, Ерофеич! И мошонку пропарь ему хорошенько, бабы ему теперь не потребуются, холощеным будет!

– Не надо! Только не это! – зарезаемым боровом завизжал во весь голос майор, – я все скажу! Только дайте слово чести, что жизнь мне оставите и пытать прекратите…

Шелихов в задумчивости посмотрел на искаженное страданиями лицо британца. «Ну и ловок, шельма, по-нашему говорить, словно рязанский мужик! Два десятка лет отирался, и никто не заподозрил! Да и держался стойко, пока мы за него всерьез не взялись. Таких пыток ни один человек не выдюжит! Либо с ума сойдет, либо все расскажет, опустошится до донышка, как тот кувшинчик…»

– Хорошо, даю вам в том свое слово, майор! – протяжно, выделяя каждое слово, произнес Шелихов. И, к его удивлению, британец затараторил так быстро, словно боялся, что его могут прервать в любой момент.

– Наши корабли сейчас атакуют Охотск, Камчатку, порт в устье Амура, что назван именем царевича Николая! Будут высажены десанты во Владивосток и на остров Цусима! Все нападения приказано провести в конце июня, одновременно, на усмотрение командоров и капитанов! Почти все корабли – «торговцы», лишь из Китая пришло пять фрегатов! Приказано полностью разорить и сжечь все ваши остроги и порты, потопить корабли, разогнать туземцев, забрать золото!!!

– Ничего себе аппетит! – вслух удивился Шелихов. – Действительно, такое широкомасштабное нападение по силам произвести только одной Англии, главной морской державе мира.

«Но с каким размахом действуют, подлецы, на многие десятки тысяч миль одновременно напасть!»

– Я думаю, это не все… – Майор с хрипом вздохнул. – Война начата не только здесь, но и в других местах. Мы не будем мириться с усилением вашего владычества. Союз с французами есть страшная угроза нашему королевству! Я говорю правду, вы дали мне слово!

– Сними его с дыбы, Ерофеич! Оботри водкой, вправь руки в плечи, врача позовите, пусть пользует…

Отдав приказы, Шелихов устало опустился на лавку, уже не ощущая царящего кругом зловония. Чуть дрожащими пальцами он расстегнул мундир, чувствуя, как в груди бешено колотится сердце.

В марте этого года он получил секретный приказ из Петербурга – отправить два брига во Владивосток, а с октября считать каждое английское судно, появившееся в русских водах, вражеским, и относиться к ним без пощады – либо захватывать, либо топить.

В случае появления на Юконе британских солдат воевать с ними безжалостно, и как можно дальше раздвинуть пределы российского влияния.

Губернатор тяжело вздохнул и снова вытер вспотевший лоб – никогда раньше он столь остро не чувствовал всей тяжести своего положения. Единственная мысль пульсировала в его голове: «Они нас опередили и напали первыми!»