Переход Суворова через Гималаи. Чудо-богатыри «попаданца»

– Ничего… – прошептала женщина, смотря на него широко открытыми глазами. – Тебе опять помогли? ОНИ?! Раны твои зажили, и платок этот я у тебя никогда не видела…

– Дед Карл помог, снова во сне явился! А до того дедушка Петр приходил, про зубы все говорил. А я и не сообразил сразу, что это Зубовы хотят меня порешить.

– Зубовы?! – Като стремительно поднялась с кровати и подобралась, как пантера перед прыжком. – Три брата-лоботряса? Один по пьянке глаз потерял, другой почту собственную спалил, а третьего из полка чуть не выгнали за шулерство! А их сестра английского посла обихаживает, шлюха! Думала еще, чтоб сифилисом заболела, стерва, и посла этого заразила… Жаль, не успела сделать!

«Как хорошо, Катенька, что ты быстро думаешь, но иногда очень опаздываешь. Только сифилиса мне не хватало для полного счастья! Ну ты и диверсантка, жена моя, бактериологическое оружие применять… Тебе волю дать, ты бы всю их палату лордов сифилитиками сделала. Представляю себе: идет заседание, джентльмены в париках, а носы у всех… того, проваленные!»

Воображение тут же сыграло злую шутку, представив во всех красках картину действа в Вестминстерском аббатстве. И Петр не выдержал, захохотал во все горло.

– Чему вы смеетесь, муж мой? Я сказала какую-то глупость?

Петр, давясь смехом, рассказал жене, что он представил. Супруга, несмотря на то что порядком «обрусела», продолжала соблюдать чисто немецкое спокойствие и рассудительность.

– Муж мой, мне надлежит этим заняться? Это вы очень умно придумали, ваше величество!

Петр оторопел, пристально глядя на жену, не сразу осознав, что та не шутит. Като сознательно взвалила на себя проблемы здравоохранения и быстро поняла всю опасность распространения венерических заболеваний. И для их профилактики приняла драконовские меры: проститутки на столетие раньше обзавелись новейшим английским изобретением – кондомами.

«Французский насморк» лечили болезненными ингредиентами, в состав которых входил луковый сок – вопли разносились за три квартала. А с сифилитиками поступали жестоко – ссылали в Белозерский монастырь на вечное заключение с такими же больными.

«Ох и беда с этими немцами, совсем юмора не понимают!» – подумал Петр и взял в руки платок, доставшийся ночью от воинственного короля.

Капли крови навечно впитались в полотно, оставив напоминание о вчерашнем дне. Като дрожащей рукой забрала у него жесткую на ощупь материю, и, аккуратно сложив, тут же спрятала в ларец, звонко щелкнув крышкой.

– Пусть останется здесь, ваше величество, и станет мне постоянным напоминанием!

– Хорошо, Като! – покладисто согласился Петр, погладив жену по мягким волосам. – Вели одеться, мне еще с аглицким послом беседовать… По поводу двух миллионов!

– За ним послано, ваше величество еще утром. Скоро он будет здесь… – Глаза женщины недобро сощурились, и она прошипела разъяренной кошкой, готовой вцепиться всеми когтями в лицо недруга: – Надеюсь, вы позволите мне с ним поговорить?

– Зачем, Катенька? Это моя кровь и моя месть…