Переходники и другие тревожные истории (ЛП)

Я увидел их и понял, почему тупые ВВС, со своим проектом «Синяя Книга»[76] никогда ничего не находили. Это не звездолёты с маленькими зелёными марсианами. Это духовные силы, вроде ангелов, чудесные посланники, явления, но не добрые и не злые. Большинство людей никогда их не видит. Некоторые мельком замечали лишь проблеск и не понимали, что увидели. Но я знал, что они подобны живым клеткам в кровотоке вселенной, постоянно окружают нас, если только мы узрим их. Именно так это случилось. Будто сорвали размалёванный задник нашей реальности и я увидел за ним пустую сцену.

— К тому времени, как я добрался до платформы E-1 «Маркет-Фрэнкфорд», — продолжал Барри, — то был одинок, уже не совсем в твоём мире, Фил или, по крайней мере, воспринимал его весьма иначе. Город был покинут, улицы так же пусты и тихи, как в моём сне, над головой скользила пылающая туча летающих тарелок.

Поезд пришёл только за мной. В кабинке дежурного никого не было, так что я перелез через турникет и сел в вагон. И этот поезд не останавливался, пока не прибыл в место с ржавыми ступенями, где улица пахла сырым туннелем.

Я вышел, спустился по лестнице и трассы тарелок мерцали надо мной, как огненный дождь. Мои шаги отзывались эхом.

Что-то пробежало передо мной, что-то маленькое и тёмное, прогромыхав за мусорными баками. Тут же распахнулось настежь окно и порыв воздуха затрепыхал занавесками. Я слышал, как вещи там начали падать и разбиваться.

Дверь в магазин Лоры оказалась незаперта. Я ждал этого. Я ощупью пробрался по захламлённому коридору, под лившимся на меня дождём из кусочков краски. Казалось, главная комната тряслась, будто корабельная каюта в шторм, стекло звякало, книги падали с полок.

Маски на стенах качались и дребезжали. Потом они заговорили. У одной из них оказался голос Энн, моей бывшей жены.

— Барри? Где ты? Чёрт… Барри!

Другая маска закричала. Это был Дэвид.

— Папа! Помоги мне! Я боюсь! Папа!

Я сорвал занавес из бусин. Лора сидела там, обнажённая, на краешке матраса. В руках у неё был сверкающий диск. Потом она выпустила его и он воспарил в воздух, расширяясь и вращаясь, пока не заполнил комнату и его свет ослеплял. Я отшатнулся назад, в лавку. Маски грохотали.

— Папа! Папа! — кричал Дэвид из-под одной маски, потом из-под другой, третьей, словно он бежал позади их по коридору, поочерёдно выкрикивая из каждого рта.

Комната погрузилась во мрак. Я протёр глаза. Когда ко мне вернулось зрение, я вернулся в спальню сквозь занавес из бусин. Лора всё ещё сидела там.

— Это будет чудесно, — заявила она. — Мы оба вместе. Мы не постареем. Мы не умрём.

— Зачем? — спросил я. — Зачем ты это делаешь?

— Я забираю, что пожелаю, а желаю я тебя.

Разъярившись, я дёрнул занавеску из бусин, напрочь оторвав карниз. Бусинки застучали по полу. — А как насчёт моего сына?

Она улыбнулась и эта улыбка сочилась предельным злорадством. — Вспомни старые добрые деньки, Барри, любовь моя. Тогда у тебя не было сына. Игла снуёт туда и сюда, вперёд и назад, назад и вперёд. Вот и всё.

— Я не находил слов. — Ты… ты… ведьма…

Теперь настал черёд Лоры посмеяться надо мной и её голос был ужасен, словно у карлика из моего сна.

— Делай, что пожелаешь, — сказала она. — Вот и все законы[77]. И я так и сделала.

Зазвонил телефон. Барри глянул на него с предельным, абсолютным ужасом. — Извини, — сказал я.

— Нет, Фил… Пожалуйста! Не отвечай!

Эта история могла затянуться надолго. Я встал в полумраке, включил лампу и подошёл к телефону.

— Фил!

Тут на кухне обрушилась лавина кастрюль и сковородок. Телефон продолжал звонить.

— Квазимодо? Это ты?

Но мой пёс боязливо выглянул из ближайшего шкафа, заскулил и опять заполз внутрь.

Телефон ещё звонил. — Фил! Бога ради!

Что-то простучало по полу наверху, словно козьи копыта.

— Фил!

Барри бросился ко мне, но я поднял трубку и он застыл на месте.

Поначалу никакого голоса на другом конце линии не было, лишь полная тишина. Затем что-то очень слабо шевельнулось. Мне подумалось о крабе, царапающемся под ведром.

Наконец раздался голос, который я не слышал пятнадцать лет. Но, разумеется, я сумел его признать. Это была Лора Говард.

— Я — путь. Я — дверь в иной мир. Я видела замёрзшие солнца Ориона и летала на огненных кораблях во внешнюю тьму, где больше нет страданий, только радость…

Я осторожно положил трубку. Тут на меня навалились дурнота и ужас. Я отчаянно пытался уцепиться за любое возможное рациональное объяснение и, не обнаружив ни одного, ощутил, что мой собственный здравый рассудок истёрся и вот-вот не выдержит.

— Фил, — заговорил Барри. — Это была она. — Не вопрос. Простое утверждение.

Я кивнул.

— Я знал, что так и будет.

— Ты знал?

— Да, потому что я её убил.

Лампа замерцала, потом потухла. Из окна я увидел, что весь район погрузился во тьму.

Я с ужасом и трепетом взирал на Барри Этвуда.

И, сидя в темноте, он поведал мне остальную часть истории.