Перехваченные письма

24 октября 1959

Exp.: Mme Tatischeff

«de Mailhol»

Labastide-Beauvoir, Haute-Garonne

Mon cher Boris-ch'eri,

Le 24.9, dix heures et quart au lit en chemise de nuit (pas tr`es bien repass'ee, pas propre `a souhait) mais je couvre tout cela avec ma grande serviette 'eponge, tu sais, sur fond bleu roi des rayures, rouge, vert-jaune. Elle est assez d'ecorative et va avec tout l'ameublement de ma chambre actuelle que je commence `a m'attacher de plus en plus. J'attends la visite du docteur, mais je ne suis pas ou plut^ot, je ne suis plus malade du tout. Jamais de ma vie je ne me suis sentie aussi repos'ee, aussi en forme pour travailler et aussi heureuse pour pouvoir le faire. Je me mets `a souffler tra-la-la la-la-la la la aa.

Mon petit Aige-ch'eri[304], мой Брюсик дорогой, благодарю, спасибо милый. Les mots sont lanc'es pour arr^eter un peu le battement de mon coeur qui s''elance vers toi pour te serrer contre lui en te remerciant de vive voix pour le bonheur que tu as su me transmettre par ta gentille lettre. J'ai lu tout entre les lignes[305].

Вот они и навестили меня. Docteur[306]

со своим assistant[307], Banid его фамилия.

Он — доктор, конечно: Zdravstvouite, Maria Romanovna.

Я: Здравствуйте, дорогой Морис Люсьеныч! — и смех, и шутки начинаются. Я держала твое письмо (в момент, когда он открыл мою дверь) в руках. Конечно, прочла я ему сначала по-русски, как ты мне писал, потом перевела, они были в восторге; кроме этого — et votre sant'e? sommeil? etc.[308]

Они: vous allez m^eme un peu trop bien, on va vous calmer un peu (обращается к assistant): on va lui faire une piq^ure calmante d'Argatyl.

Docteur, merci, d'accord, mais pas avant que je finisse cette lettre[309]. Они думают что я в бреду, в какой-то особой лихорадке, но может быть им не дано знать, что знаем мы. Дина, твоя… (Далее неразборчиво. — Осв.). Что-то, кто-то не дает мне это ясно написать, но ты прочтешь и так. Я себя прекрасно чувствую, tr`es tr`es bien, mais confidentiellement j'entends des voix comme Jeanne d'Arc, mais другого порядка. Shakespeare aussi voyait clair mais `a sa facon `a lui, comme moi `a la mienne et toi mon petit Aige-ch'eri-Брюсик `a ta facon `a toi[310].

Буссик, не страшись этого вдруг открывшегося мне Дара, это не даром его получила я. Ты также знаешь, toute peine m'erite r'ecompense[311] мы верим что le sculpteur Michel-Aige[312]

был универсально умен, откуда за короткий жизненный путь человека возможно всему тому научиться? Это невозможно здесь на земле, под луной, нет невозможно… Кажется, что ничто не случайно.

Сейчас помолюсь Ему в слезах, и Он удалит твое, Брюсино, мучение (из песни песней). Помоги, Господи-Боже, помолиться за моего сынишку, нашего Бориса Николаевича Татищева, чтобы у него никогда не болела голова и не зубы, господи. Я плачу и молюсь! Дай, Господи, спасибо, милый. Лицо выкупалось в слезах, а теперь я и без укола Argatyl успокоюсь.

Довольно болтать, я все же еще не умывалась иначе, как теплыми слезами. Целую, обнимаю тебя. Пойду мыться и делать гимнастику — растирать все тело у открытого окна моими твердыми щетками — и все прекрасно с нами.

Господи-Боже, да хранит он тебя, верь в Него, верь, как верю теперь я. Он все может, Ему все дано. Крещу тебя, Сыночек, родненький мой.

Мать твоя родная Маруся Татищева