Перекрестье земных путей

– Да ладно, – ухмыльнулось существо. – Уж кому-кому, а нам-то с тобою прекрасно известно, что пташка Илинэ, которой ты самолично дал имя Большой Реки и сам, из рук в руки, передал на прикорм толстухе Лахсе – дочь Хорсуна и Нарьяны. Не так ли?

Душный ком страха пополз вверх по горлу жреца и замер в глотке.

– Нет, – произнес он сдавленно, – ты не можешь этого знать!

– Но ведь знаю, – пригорюнилось существо и запело жалобным, дрожащим голосом: – Бурей застигнутая в горах, я открыла двери миров… Я отдала Срединной дитя, найденное коварным жрецом…

– Ты – Нарьяна?!

– Да! – взревел Йор радостно. – Я – Нарьяна! Я – покойная жена багалыка! Нарьяна, погребенная во льду и камне так поспешно, что безутешный супруг не успел попрощаться со мною!

В ужасе и изумлении склонился Сандал к вытянутому в скорби лицу – в нем, показалось, мелькнули черты Нарьяны – и натолкнулся на взор существа, полный издевки и жгучего любопытства. Жрец поздно сообразил, что продул в игре, нагнувшись слишком низко – тварь харкнула ему в лицо и оглушительно заржала.

Сандал с воплем откинулся к стене. Будто не плевком угодил в щеку Йор, а ядреной крапивой хлестнул, задев правый, полузакрытый увечьем глаз. Злополучное око тотчас взбунтовалось, возгорелось, точно жгучей щелочью окаченное…

Прижав к лицу ладони, крича и спотыкаясь, Сандал выбежал на улицу. Глумливый крик толкнул в спину, вылетел за жрецом за дверь:

– Такой-же-как-все!

– Что, что?! – подскочил Тимир, но Сандал вывернулся из его пальцев и ничком повалился в ближайший сугроб. С размаху врубил пылающее лицо в спасительную студеную глубь, готовый сквозь землю провалиться.

* * *

Только Хозяйки Круга могут без вреда для себя проходить мимо столбовой горы с девятикратным несчастьем – вотчины бесов Йор. Хозяйки, да еще шаман, если к доле его волшебства добавлено столько же хитроумия.

Изгонять злого духа из человека Нивани не приходилось. Не близок путь в Джайан с девятью остановками для отдыха и превращения. В облике рыбы шаману придется переплыть Реку Мертвецов, пауком переползти через топкие болота и, обретя крылья, взлететь на гору Йор. Там в каменистую почву опущены черные корни человеческих болезней и напастей. Духи этих корней сводят людей с ума, вредят глазам, посылают недуги внешние и внутренние, разжигают распри и похоть, разъединяют супругов…

В одном из корней спрятана похищенная материнская душа Олджуны. Если посчастливится отыскать щуку, зверя-предка женщины, Нивани поместит ее в ухо своего волшебного зверя. Главное, не потерять душу на обратном пути и, возвратившись на Орто, вытряхнуть душу в темя больной. Да не забыть сжать время, чтобы не опоздать ни на мгновенье… Сможет ли он, уязвимый, смертный человек, совершить стремительное путешествие туда и назад? Не затонет ли его собственная воздушная душа в каверзных хлябях-трясинах Нижнего мира, оставив в юрте Тимира свое бездыханное тело?

Развернув голову под немыслимым углом, Йор увидел Нивани у порога и весело возопил:

– О-о, я искренне счастлив лицезреть моего славного мальчика! Ты не жрец, не тот криводушный притворщик, что едва не разочаровал меня в людях! Были б не пленены руки, я бы с радостью обнял тебя, мой гривастый друг!

Квохчущий голос существа словно бы плавал в отсветах камелька клоками морозного пара. Несмотря на то что очаг жарко пылал, в юрте стоял собачий холод. В воздухе ощущалась странная зыбь: какие-то неуловимые движения, словно невидимые пальцы ощупывали Нивани, умудряясь не касаться тела. В шамане нарастала тревога, сердце бухало и толкалось у самого горла.

– Рассказывай скорее новости, желанный гость мой, я весь нетерпение! – резвился Йор, пуская пузыри. Слюна тонкими льдинками осыпа́лась с треснутых губ.

– Вряд ли есть что-то, о чем ты не знаешь, – спокойно сказал Нивани и выдержал настороженно следящий взор духа.

– Это правда, – согласился Йор с застенчивым смешком. Длинные ресницы Олджуны легли на щеки стрельчатой тенью. – Я знаю все. Я поистине мудр, как вместе взятые росомахи в Великом лесу… да… Хочешь, стану твоим учителем и научу тебя такому ведовству, какого не видывали на Орто? Хочешь, открою тайну Долины Смерти и расскажу о снадобье, способном излечить сковывающий недуг тех, кто побывал в Бесовском Котле? И не говори, что ты не желал бы выведать у меня о лучшем из лекарственных растений! А хочешь… Эй-эй, – вскричал он дребезжащим голосом, заметив, что Нивани держит в руках вязанку багульника, – только не бросай в очаг вонючие ветки!

Шаман тотчас же это сделал и, выхватив одну задымившуюся ветку, принялся окуривать ею себя и посох с колокольцами.

Существо запрокинуло голову и выгнулось, насколько позволяли путы. Прищуренные глаза продолжали следить. Нивани протянул над головой Олджуны руку и поводил ею, прислушиваясь к ощущениям. Пальцы уловили над теменем женщины две струйки теплого воздуха, натянутые туго, как струны кырымпы.

Солнечные поводья целы. Задержав вздох облегчения, шаман придвинул к лежанке скамью, поставил на нее берестяной турсук с откидной крышкой и деревянную чашку с лиственничным настоем.