Перекрестки судеб. Стася и Тим (СИ)

Последнее брошено со злостью. И в янтарных глазах вспыхивает что-то темное и муторное. Тимур заворожено наблюдает, как она закусывает губу, хмурится и сжимает пальчики в кулачки. И вдруг понимает, что она его ревнует. И что все это она провернула, потому что приревновала. Глупая девчонка. Но с этим он разберется дома.

— Садись в машину, — приказывает.

И она послушно прошмыгнула в машину, больше не глянув на Тимура. И все как-то бочком, платье поправляет. В чем дело?

— Что? — проводив взглядом нырнувшую в машину Русалку, спрашивает Тимур у вышедшего из машины Погодина.

— Я знаю, советов ты не любишь, – Кирилл закуривает. — Но я дам один. Привяжи ее к батарее и не выпускай из дому. Или же води на поводке. А еще лучше, верни ее папаше. Намучишься ты с ней.

— Что? – повторяет Тимур, по тону Погодина чуя – что-то произошло в том проклятом клубе. Что-то, что Погодин упустил, а Тимур позволил, потому что уехал.  Не приведи Бог – ее хоть кто-то пальцем тронул. В порошок сотрет вместе с клубом. Сжимает кулаки.

— Дура, блядь, – цедит Кирилл брезгливо. — Решила в шпионку поиграть. Да ее там чуть не отымели в туалете.

Злость полынной горечью подкатывает к горлу, оседает на языке.

— А ты? – рычит, нависнув над Погодиным. — Где был ты? По-моему, я ясно сказал – глаз с нее не спускать.

— А я Алтуфьева вел! — рявкает в ответ. — Я что, по-твоему, должен был этого гандона отпустить?

— Да, твою мать! Должен был! Ты рядом с ней должен был быть!

— Я не собачонка, чтоб за каждой твоей шалавой…

Кирилл не договаривает, захлебывается кровью, зажав хрустнувший под кулаком Тимура нос.

— Блядь… - шипит Кирилл.

Тимур сжимает и разжимает пальцы. За спиной хлопает дверца.

— Тим… — голос Русалки отрезвляет.

Оборачивается.

— А ну брысь в машину, — рявкает так, что стекла звенят. 

Она мотает головой и в несколько шагов оказывается рядом с Кириллом. Тот дергается, когда она пытается осмотреть нос, не дается. Но Русалка упрямая, как сто чертей.

— Врачу покажись и холодное… — она заглядывает в свою сумку и достает оттуда пистолет, протягивает Кириллу, чтобы тот к переносице приложил. — Вот…

И бросает взгляд на Тимура. Странный такой. Выворачивающий кишками наружу.

— У меня свой есть, — бурчит Кирилл. — Да и заслужил я. Извини, Тим.

Тот не отвечает, хватает за руку Русалку, сперва забрав у нее оружие, и утягивает за собой. Усаживает на переднее сидение и молчит всю дорогу до дома. А когда приезжают, она тут же прячется от него в спальне. Где Тимур ее и находит, когда унимает клокочущее в каждой жиле бешенство.

Глава 13 Тим.

Русалка лежит на кровати, скрутившись калачиком и так и не раздевшись.

— Зачем? — всего один вопрос, на который хватает сил. А сам взглядом по напряженному лицу с потекшей тушью, шее с пульсирующей жилкой, груди, открытой слишком глубоким вырезом, стройным ногам в разорванных чулках. И злость накатывает новой волной. — Чем ты думала, а? Ты же взрослая, умная девочка, а повела себя…Черт!

Приваливается плечом к дверному откосу. Он не знает, что делать. Выпороть бы ее хорошенько или послать к чертовой матери. Пусть катится к своему отцу. Они стоят друг друга. Но гребаное сердце внутри мешает мыслить здраво, как и всегда все анализирующий мозг, выруливающий в совсем не те мысли. Например, что он до одури хочет свою жену. И что этому дикому, раздирающему его в хлам, желанию плевать на все факты и обстоятельства. Ему просто нужна эта девчонка, въевшаяся под кожу. Увяз он в ней и ничего не может с этим поделать – ее только с мясом из себя выдирать. И это адски больно, потому что он уже начал и нихрена не получается.

— Ты хоть понимаешь, что только что сделала? — устало и без злости, потому что надоело до чертиков. Все надоело.

Русалка садится на кровати. Бретелька платья падает с плеча. А она смотрит в стену напротив.

— Я не дура, Крутов, — говорит тихо. — И видела документы. Липа чистой воды, хотя качественная очень. Твои юристы хорошо поработали, можешь им премию выписать.

Улыбается вымученно.

— А ты, как Гурин…только деньги-деньги-деньги… — вскидывает голову и смотрит своими невыносимыми глазами цвета расплавленного золота. — Куда тебе столько? У тебя же никого…С собой заберешь, как Гурин?

Тимур качает головой.

— Деньги – всего лишь бумажки, Крутова, — намеренно выделяет фамилию, которая теперь и ее тоже. Русалка вздрагивает и вдруг выпрямляется, словно до нее только сейчас доходит смысл всего, что между ними происходит. — Надо будет, еще заработаю. Не в них ведь дело, а в том, что ты сделала. Ты предала меня, Стася. И я хочу знать, зачем?

— Я… — резко встает, дергает молнию на боку. — Дурацкое платье, — жалуется, всхлипнув. И платье пытается снять, но у нее не получается: молния не поддается, пальцы дрожат.

Тимур в два шага оказывается рядом. Рывком сдирает кусок ткани, не расстегивая, швыряет на пол. Русалка порывисто обнимает Тимура и утыкается носом в его грудь.

— Я не хотела…Я не думала…я…И Кирилл сказал…

Тимур напрягается, отстраняет от себя Русалку, смотрит в ее покрасневшие глаза.

— Что сказал Кирилл?