Перекрестки судеб. Стася и Тим (СИ)

Но когда он укладывает Русалку на спину и возвращается к прежнему занятию, она вдруг перехватывает инициативу, оказавшись сверху. Медленно, пуговка за пуговкой, расстегивает его рубашку, доходящую ей до колен. Так же медленно снимает ее с одного плечика, обнажив одну грудь, затем с другого. Рубашка соскальзывает по ее узкой спине. Тимур рычит, касается ее мягкой кожи.

Она вздрагивает от прикосновения, хмурится. Берет его ладонь, прочерчивает круг, словно что-то нащупывает. Тимур смотрит с замиранием сердца, плохо соображая, что она хочет сделать. И когда ее пальчики касаются застежки перчатки – дергается. Но Русалка не отпускает снова. Сосредоточенно расстегивает перчатку, бережно стягивает ее с пальцев, обнажив изуродованную шрамами ладонь. Закусывает губу.

— Не надо, Стася, – осторожно просит. Хоть и помнит, что она уже видела их однажды. Помнит, что его изуродованные руки не вызвали у нее отвращение или брезгливость. Помнит ее жалость и сейчас она ему нахрен не сдалась. — Отдай перчатку, – напрягается.

Но Русалка его удивляет.

Молча зашвыривает перчатку в дальний угол комнаты. Проделывает тоже самое со второй. Берет его ладони и вдруг обнимает ими свое лицо. Нежно, бережно, как будто держит нечто хрупкое. Теплые губы касаются изувеченной кожи. Каждого шрама. Даря тепло, забирая колкую боль, излечивая душу от тяжких воспоминаний.

Тимур даже дышать перестает. Он смотрит на нее и поражается, как легко она снова уложила его на лопатки с распахнутой настежь душой, о существовании которой он давно забыл.

Русалка поднимает на него сияющий взгляд. Тимур даже зажмуривается, настолько ярко горит в ее янтаре счастье. А когда снова смотрит на свою жену, то не сразу понимает, что плачет.

— Никогда не прячь их от меня, – строго наказывает Русалка, потершись о его ладонь. — Они потрясающие.

И прижимается к нему, подставляя тело под его руки, постанывая и блаженно улыбаясь.

Горячая волна накрывает с головой, срывая запреты, осторожности и унося с собой реальность.

Тимур гортанно зарычал, подминая под себя разгоряченное податливое тело жены. Он тискает ее, ласкает, целует и берет нежно и долго. Снова и снова. Благодаря каждым прикосновением, дыханием, шепотом.

Уже под вечер он все-таки дает Стасе передышку. Она лежит на нем, вычерчивая гуашью причудливые узоры. Щекоча пальчиками. Тимур улыбается, прикрыв глаза, чувствуя, как под кожей сладкой патокой растекается нежность.

И это так непривычно, но неожиданно правильно, что Тимур точно знает: он скорее сдохнет, чем откажется от своей янтарной девочки.

Глава 14 Тим.

Тимур не оставляет Русалке выбора, когда ему снова нужно лететь за границу, чтобы урегулировать вопросы, возникшие после аферы Алтуфьева, потому что не может бросить  ее здесь одну. Пока не выяснит, где ее придурошный братец и почему притих Гурин. До дня рождения Русалки остается чуть больше недели. И это нервирует Тимура. Он ничерта не понимает и не верит в благородство Гурина, который так легко и просто выпустит из своих рук все свое состояние. Тимур до одури боится за Русалку. А еще не может без нее. Совершенно. Поэтому просто заявил, что она летит с ним. Ожидал возмущений, но Русалка снова смогла его удивить. Молча собрала чемодан в рекордные сроки. Ей-богу, если бы он зажег спичку, та и прогореть бы не успела.

А у самого внутри что-то неладное творится. Как будто что-то должно произойти. И это странное предчувствие щекочет затылок, пересчитывает костлявыми пальцами страха позвонки.

— Тимур, что с тобой?

Русалка сидит рядом на пассажирском сидении, касается его пальцев, сжимающих ручку коробки передач.

Он передергивает плечами, пытаясь сбросить с себя гадкое чувство, но никак не получается.

— Все в порядке, Русалка. Не волнуйся.

Но она волнуется, потому что каким-то совершенно невероятным образом чувствует его ложь. Отстраняется. Отворачивается, тихо вздыхая.

— Прости, что втянула тебя во все это. Я не хотела…

— Стася, — перебивает Тимур слишком резко. Она смотрит на него растерянно. — Разве я похож на человека, которого можно заставить что-то делать?

— Нет, — вдруг улыбается и в янтарных глазах вспыхивают озорные огоньки. — Ну разве что чуть-чуть подтолкнуть, — и губы облизывает. Вот же…

Тимур тихо выругивается, не очень плавно входя в поворот.

— Ох и напросишься, Стася…

А она лишь заливисто смеется, стирая своим весельем его страхи. Но не надолго.

В аэропорту, когда они уже проходят регистрацию, звонит Эльф. И страх, притаившийся на задворках сознания, вдруг осклабился хищно.

Тимур едва телефон не роняет, с изумлением отмечая, что его пальцы дрожат.

— Твою мать… — сквозь зубы, после чего отвечает на звонок.

— Ингу убили, — говорит друг сухо, без предисловий.

Тимур сразу понимает, о ком речь, но упорно гонит от себя эту мысль, прячется за выросшим тайфуном злости и страха.

— Какую Ингу?

Сипло, потому что по голосовым связкам наждачкой прошлись и теперь там нестерпимо жжет. Он чувствует чьи-то теплые пальчики на своей ладони. Ловит блестящий слезами и все понимающий взгляд Русалки.