Перекрестки судеб. Стася и Тим (СИ)

— Стася, Игнат – мой лучший друг и лучший мент, хоть и в отставке. Без него нам Погодина не прижать, понимаешь?

Обнимает, трется носом о пахнущую чем-то сладким макушку.

— Все будет хорошо, Русалка. Но я не могу остаться, иначе ничего не получится, понимаешь? К тому же Юра с тобой побудет, — он кивает на начальника своей службы безопасности. — И двое ребят Алекса на улице.

Берет ее лицо в ладони, заглядывает в глаза.

— Это лучшие ребята Алекса, слышишь?

— Кирилл тоже лучший, – кривится она.

— Но нас больше. И мы на своей территории, – улыбается ободряюще, и Русалка  сдается, расслабляется и даже робко улыбается в ответ.

Тимур мягко целует ее искусанные губы. 

И всю дорогу к Эльфу нервничает и смотрит на дисплей. Тревога острой занозой сидит в затылке, мешает думать, расшатывает сердце, которое и так припадочно мотыляется в груди. Он ждет звонка, ожидая худшее. Но телефон молчит и Тимур не выдерживает сам — набирает Юру и просит отзваниваться каждые полчаса, иначе свихнется. Юра соглашается без вопросов.

Штаб был назначен на веранде за круглым столом с ароматным кофе. Игнат уже ждет, разбираясь в каких-то бумагах. Эльф мерит шагами дощатый пол, матеря кого-то по телефону. Вокруг простираются стройные сосны, внизу в полукилометре скользит река, играющая солнечными бликами. Тимур вылезает из машины и вдыхает терпкий аромат леса, невольно улыбаясь. Ему всегда здесь нравилось – дом тетки Игната находился в шикарном месте. Краем уха улавливает детский смех, оборачивается. Прямо на него летят трое сорванцов, поднимая клубы пыли. Первым мчит белобрысый худощавый мальчуган, за ним двое чернявых поменьше. Проносятся гурьбой, выкрикивая нечто вроде: «Ату его, ату!» – и скрываются за воротами соседнего дома. Тим весело фыркает. А в голову приходит шальная идея. Присев на капот, достает из кармана мобильный, набирает жену, которая еще ни сном, ни духом об этом. А он еще три недели назад, когда она только рассказала ему о слежке и вернулась в его жизнь, сделал все, чтобы она снова стала его по всем законам. Осталось только в церкви обвенчаться. Ничего, это он тоже устроит. Вот поймают они Погодина и сразу венчаться.

Русалка отвечает сразу, словно только и ждет его звонка.

— Я хочу, чтобы у нас был большой дом где-нибудь в лесу или у реки, неважно, – говорит, едва услышав ее голосок. — Наш с тобой дом. И  много детей. Много счастливых детей, гомонящих наперебой и устраивающих кавардак. Слышишь? Наших детей!

Русалка всхлипывает.

— А если я…

Он знает, о чем она хочет сказать. Но ему плевать. Свои дети не только те, которых родили, а те, кого растишь и любишь. Свои дети – они просто свои без всяких ДНК и прочей хрени.

— Это неважно, — перебивает, окрыленный столь странным, но таким правильным желанием. — Мы усыновим. Одного, двоих, пятерых, да хоть целую футбольную команду. Я хочу, чтобы у нас была семья. Самая настоящая. И я люблю тебя! Ты меня слышишь?!

— Я слышу, – ему показалось, или она смеется? — И я тебя люблю. Возвращайся скорее.

— Не дрейфь, родная, – подмигивает Тимур, словно Русалка может его видеть. — У нас все получится.

А через несколько минут сидит напротив Игната и слушает, что тот нарыл на Погодина. Игнат не знал только одного, ради чего Погодин вернулся спустя десять лет.

— Как Ася? — спрашивает Игнат, воспользовавшись паузой.

— Боится, — отвечает Тим, потирая ладонью грудь, где нещадно жгло.

— Все будет нормально, — поддерживает Алекс. — Мы поймаем его, слышишь?

Тим кивает, ненадолго отвлекаясь, чтобы позвонить дочери. У них тоже все хорошо. Руслан увез ее в свой дом, о котором никто не знал и устроил Юльке настоящие сказочные каникулы. Вот только она скучала по Тиму и, как ни странно, по Стаське.

— Все хорошо? — снова Игнат, когда Тим прощается с дочкой, пообещав ей, что уже скоро она сможет вернуться домой.

Тимур кивает.

— Погодину нужны деньги. Очень много денег, — выдыхает Тимур. — А еще ему нужно сердце и Стаська – идеальный донор.

Игнат с Эльфом синхронно выматерились, но Тим не обращает внимания. Он уже неделю пытается вычислить, где Погодин намерен делать операцию и ничерта не выходит.

— Для кого? — это Эльф, напряженным изваянием замерший рядом: по скулам желваки ходят, руки в карманах.

Тимур достает из внутреннего кармана пиджака фотографию шестнадцатилетней девчонки: русые волосы, голубые глаза и смертный приговор в медицинской карте.

— Это младшая сестра покойной жены Погодина и ей нужна пересадка сердца. Она – все, что у него есть. И ради нее он убьет любого.

«Как и все мы, — так и хочется ему добавить, — ради своей женщины».

— Твою мать, Крутов, — ярится Игнат, — и ты говоришь об этом только сейчас?! Ты понимаешь…ты хоть понимаешь…

Тимур устало смотрит на злого друга.

— Я все понимаю, Игнат. Все очень хорошо понимаю. И я не позволю ее обидеть. Или ты во мне сомневаешься?

Крушинин не сомневается, но он переживает, как и Тимур.

— Как Айя? - спрашивает у хмурого Алекса.

— Привыкает, — вот и весь ответ.

Тимур кивает, но их разговор прерывает трель телефонов. Они звонят одновременно: у Эльфа и Игната. Тимур глядит на свой – молчит.