Перекрестки Сумерек

Мимо закутанный в плащ бронзового цвета прошел Том, подкручивая свои длинные белые усы, и зевая, словно ночь была бурной. Все может быть. Вроде бы менестрель больше напивался, но Лопин и Нерим жаловались, что он всю ночь не спит, оставляя лампу зажженной, чтобы перечитывать свое драгоценное письмо. Что могло быть такого интересного в письме от мертвой женщины? Мертвая женщина. Свет, а что если те люди на дороге… Нет! Он вообще не станет об этом думать.

Туон ущипнула один сверток шелка и отпустила, отвернувшись, даже не посмотрев другие. Прежде чем последовать за ней, Селюсия так посмотрела на коренастую владелицу лавки, что женщина отпрянула словно от пощечины. Мэт ей улыбнулся. Обиженные торговцы могли позвать городскую стражу, которая станет задавать вопросы, и кто знает, куда еще это могло завести? Он знал, что мог улыбкой успокоить большинство женщин. Круглолицая женщина пренебрегала его улыбкой, и нежно погладила сверток шелка как сверток с младенцем. Большинство женщин, подумал он с досадой.

Вниз по улице с женщины в обычном плаще свалился капюшон, и у Мэта перехватило дыхание. Эдесина снова подняла капюшон, но не слишком-то спешила, но так или иначе, урон уже был нанесен, и нестареющее лицо Айз Седай мог увидеть любой, кто знал, как оно выглядит. Никто на улице не подал вида, что он что-нибудь заметил, но Мэт не мог поручиться за каждого прохожего. Подумал ли кто-нибудь о вознаграждении? Сейчас в Джурадоре может и не быть Шончан, но они тут постоянно бывают.

Эдесина скользнула за угол, и за ней последовали две темных фигуры. Две. Значит, в лагере осталась только одна сул'дам, чтобы наблюдать за двумя Айз Седай? Или, возможно, Джолин или Теслин были где-нибудь поблизости, а он их просто не заметил. Он вытянул шею, осматривая толпу в поисках похожего плаща, но у всех, кого он видел, было хотя бы немного вышивки.

Внезапно, его словно камнем между глаз ударило. У всех плащей была вышивка. А где тогда проклятая Туон с проклятой Селюсией? Кости покатились быстрее?

Тяжело задышав, он поднялся на носки, но улица казалась полноводной рекой из вышитых плащей, вышитых кафтанов и платьев. Это не означало, что они пытались сбежать. Туон дала слово. Она упустила прекрасный шанс предать. Но все, что нужно было сделать женщине, это сказать всего три слова, и каждый, у кого есть уши, признает шончанский акцент. Это могло быть достаточно, чтобы навести ищеек на их след. Впереди, по обе стороны улицы стояла пара лавок, которые, кажется, тоже торговали тканью. Но возле них не было пары женщин в темных плащах. Возможно, они могли свернуть за угол, но ему нужно положиться на везение. У него лучше всего получалось, когда выигрыш зависел от случая. Проклятые женщины, вероятно, решили, что это такая проклятая игра. Чтоб ему сгореть, пусть его удача действует за него.

Стоя закрыв глаза посреди улицы, он несколько раз повернулся кругом и сделал шаг. Наугад. Он врезался во что-то плотное, и достаточно сильно, чтобы вызвать ворчание с обеих сторон. Когда он открыл глаза, перед ним впившись в него взглядом, стоял крупный парень с маленьким ртом в грубом кафтане с плохо сделанным орнаментом на плечах, который явно тянулся к рукояти своего кривого ножа. Мэт не обратил на него внимания. Он стоял лицом прямо перед одной из двух лавок. Натянув шляпу потуже, он побежал. Кости завертелись быстрее.

Стены лавки были разделены полками, наполненными тюками с тканью от пола до потолка, и еще больше было сложено на длинных столах, стоявших на полу. Хозяйкой оказалась худая женщина с большой родинкой на подбородке, а ее компаньонка – тонкой симпатяшкой с сердитыми глазами. Он влетел внутрь как раз вовремя, чтобы услышать, как хозяйка сказала:

– В последний раз предупреждаю, если вы не скажете мне, что вы здесь делаете, я отправлю Нелсу за стражей. – Туон и Селюсия, по-прежнему скрывая лица под капюшонами, медленно шли вдоль одной стены с тканью, останавливаясь, чтобы ее пощупать, но не обращали на хозяйку никакого внимания.

– Они – со мной, – сказал Мэт запыхавшись. Выхватив кошелек из кармана, он бросил его ближайший пустой стол. Тяжелый звон от его приземления вызвал широкую улыбку на узком лице хозяйки. – Дайте им то, что захотят, – сказал он ей. И твердо добавил, обращаяясь к Туон: – Если вы собираетесь что-нибудь купить, то это произойдет здесь. Я уже достаточно поупражнялся этим утром.

Едва только слова вырвались из него, как он сразу об этом пожалел, и взял бы их назад, если бы смог. Если начинать говорить с женщиной в подобном тоне, она сразу вспыхнет вам в лицо, словно одна из огненных палочек Алудры. Но большие глаза Туон взглянули на него из убежища капюшона. И ее полный рот слегка изогнулся в небольшой улыбке. Это была тайная улыбка, предназначенная для нее самой, а не для него. И только Свету известно, что она должна означать. Он ненавидел, когда женщины делали подобное. По крайней мере, кости не остановились. Это ведь должно быть хорошим признаком?