Перекрестки сумерек

«Совет знает это», — сухо сказала Эгвейн. То, что он был опасен, безусловно. Второй момент стоит подчеркнуть. — «Не знаю, почему мы даже обсуждаем это. Это от меня не зависит. Важно то, что в конечном счете Сестры решат, что Черная Башня больше не причина держатся подальше от Кэймлина, если мы все равно собираемся вести с ними переговоры. На следующей неделе или завтра, но скоро Вы увидите Сестер, приезжающих только чтобы поглазеть на Илэйн, и, посмотреть, как идет осада. Что нам необходимо решить — как скрыть то, что мы хотим скрыть в секрете. У меня есть несколько предложений, и я надеюсь, что у вас найдутся».

Упоминание о посторонних Айз Седай, появляющихся в Королевском Дворце, взволновало Авиенду на столько, что она мгновенно сменила синие шелка на кадин’сор, затем на шерстяную юбку иблузу из алгода, и все снова назад, за время их беседы, хотя она, казалось, этого не замечала. Ее лицо оставалось достаточно спокойным, чтобы подойти любой Сестре. Ей-то, конечно, не о чем было волноваться, если из-за подобных визитов Айз Седай узнает про Родню, или про пленных сул’дам и дамани, или о сделке с Морским Народом, но, вероятно, она обеспокоилась о последствиях для Илэйн.

Упоминание о Морском Народе, не только заставило появиться кадин’сор, но еще и круглый щит из бычьей шкуры, расположившийся возле стула вместе с тремя короткими айильскими копьями. Эгвейн хотела было выяснить, не было ли проблем с Ищущими Ветер — все, что было необычного — но сдержала язык. Если Авиенда об этом не упоминала, то она и Илэйн хотели решить все проблемы сами. Конечно, она сказала бы что-то, если Эгвейн должна была знать. Или нет?

Вздохнув, Эгвейн поставила свою чашку на стол, откуда та быстро исчезла, и протерла глаза пальцами. Подозрительность ввелась в нее и теперь стала ее частью. И без этого она, вряд ли, долго проживет. По крайней мере, она не должна постоянно действовать на основе своих подозрений, особенно с подругой.

«Ты устала», — сказала Авиенда, снова появившись в белой блузе, темной юбке и платке, словно обеспокоенная Хранительница с острым взглядом зеленых глаз. — «Ты плохо спишь?»

«Я сплю хорошо», — солгала Эгвейн, старательно улыбаясь. У Авиенды и Илэйн были собственные заботы, чтобы загружать их своей головной болью. — «Я просто уже не в состоянии думать», — сказала она, поднимаясь. — «А ты? Тогда мы закончим», — продолжила она, когда Авиенда покачала головой. — «передай Илэйн — пусть заботиться о себе. И ты позаботься о ней. И о ее малышах».

«Позабочусь», — сказала Авиенда, теперь в синем шелке. — «Но ты должна позаботиться о себе. Я думаю, что ты слишком много работаешь. Желаю тебе хорошо выспаться и проснуться», — мягко произнесла она айильское пожелание спокойной ночи, и пропала.

Эгвейн, нахмурившись, глядела на место, где только что была ее подруга. Она не слишком много работает. Ровно столько, сколько надо. Она скользнула в свое тело и обнаружила, что оно нормально спит.

Это не подразумевало, что спала она, точнее, не совсем. Ее тело дремало, дыша медленно и глубоко, но разрешила себе вернуться равно настолько, чтобы пришел сон. Теперь она могла только ждать, пока не проснётся, и тогда вспомнит свои сны, так как она их записывала в небольшую книгу в кожаном переплете, которую хранила на дне одного из своих сундуков с одеждой, под тонкими льняными сорочками, которые не достанут до весны. Но смотреть сны в том порядке в котором они приходят — экономит время. Она считала, что это могло бы помочь ей разгадать их смысл. По крайней мере, те, которые были нечто большим, чем простые ночные сны.