Перекрестки сумерек

Внезапно, под её ногами тропинка провалилась с грохотом падающих камней, и она отчаянно попыталась уцепиться срывающимися пальцами за скалу, пытаясь удержаться. Кончики её пальцев зацепились за крошечную щель, и ее падение остановилось с рывком, от которого ее руки чуть не оторвались. Ноги, повисли среди облаков, и она слушала как падают камни, до тех пор пока звук не пропал. Смутно, она смогла разглядеть изломанный выступ слева от неё. Он находился на расстоянии десяти футов, но с тем же успехом он мог быть и в миле — так было мало шансов до него добраться. С другого бока туман скрыл то, что осталось от тропинки, но она думала, что она по прежнему где-то там. Руки стали слабеть. Она не могла подтянуться, оставалось только висеть на кончиках пальцев, ожидая пока не упадёт. Край скалы под ее пальцами казался острым как нож.

Внезапно, из тумана появилась женщина, выйдя из-за скрытой стороны утеса. Она шла так ловко, как будто по лестнице. У неё был меч, привязанный за спиной. Ее лицо было тяжело различить так как оно постоянно менялось, но меч казался непоколебимым как камень. Женщина добралась до Эгвейн и предложила руку. «Мы можем добраться до вершины вместе», — сказала она со знакомым тегучим акцентом.

Эгвейн отбросила сон, словно это была гадюка. Она чувствовала, как вздрогнуло ее тело, услышала свой стон, но не могла ничего сделать. Она и прежде видела сны о Шончан, о Шончанке как-то связанной с ней, но теперь он был о Шончанке, которая ее спасет. Нет! Они одели на нее ошейник, превратили ее в дамани. Она скорее умрёт, чем примет спасение от Шончан! Прошло много времени прежде, чем она смогла заставить успокоиться свое спящее тело. Или, возможно, ей только показалось, что прошло много временем. Нет! Только не Шончан, никогда в жизни!

Медленно, сны вернулись.

Она снова поднималась на утес, окутанный облаками, но другой дорогой. Это была широкой трассой, гладко выложенной белым камнем, и под ногами не было никаких осколков. Сам утес был белее мела и такой гладкий, словно отполированный. Несмотря на облака, камень сверкал. Она быстро поднималась и скоро поняла, что дорога вилась спиралью вокруг скалы. Скорее это был шпиль. Она поняла это не раньше, чем оказалась на его вершине в виде полированного диска, окруженная стеной тумана. Однако, площадка не была абсолютно плоской. Посредине был Маленький белый постамент, который поддерживал лампу, сделанную из прозрачного стекла. Пламя в лампе горело ярко и устойчиво, без мерцания. И оно тоже было абсолютно белым.

Внезапно, из тумана, появилось пара птиц — два ворона черных как ночь. Проносясь через вершину шпиля, они ударили лампу и сразу улетели. Лампа зашаталась и закрутилась, танцуя на краю постамента, разбрызгивая капельки масла. Некоторые из капель загорелись в воздухе и исчезли. Другие упали вокруг постамента, из каждой зажглось крошечное, мерцающее белое пламя. А лампа продолжала шататься на грани падения.

Резко Эгвейн в темноте. Она знала. Впервые она знала точно, что означает сон. Но почему сначала она увидела сон о спасающей её Шончанке, а затем о Шончанском нападение на Белую Башню? Нападение, которое до основания поколебало бы Айз Седай, и угрожало самой Башне. Конечно, это была только вероятность. Но события, увиденные в истинных снах, были более вероятны, чем остальные.

Она решила, что это необходимо спокойно обдумать, но услышала грубый шорох холста откидных створок входа, она быстро охватила Истинный Источник. Торопливо, она проделала упражнения для послушниц — вода текущая по гладким камням, ветер, дующий сквозь высокую траву. Свет, она очень испугана. Потребовалось два вида упражнений, чтобы как-то успокоиться. Она открыла рот, чтобы спросить, кто там.

«Спите?» — мягко произнес голос Халимы. Он прозвучал слишком напряженно, почти возбужденно. — «Хорошо, я сама не возражала бы хорошенько выспаться».

Слушая как она раздевается в темноте, Эгвейн лежала очень тихо. Если бы она дала ей понять, что проснулась, то должна была бы с нею заговорить, а сейчас это было бы непросто. Она была уверена, что Халима нашла для себя компанию, пусть и не на всю ночь. Халима, конечно, могла делать всё, что пожелает, но Эгвейн была разочарована. Пожелав, себе уснуть, она снова скользнула в сон, и на сей раз, не пыталась остановиться на полпути. Она запомнила все сны, которые увидела, и теперь нуждалась в некотором сне.