Перекрестки сумерек

На ответный взгляд Мэта Ноал не обратил никакого внимания, разглядывая плот, который качался среди редкого тростника. Сейчас, как и прежде, он работал только одной уродливой рукой, словно его скрюченные пальцы были очень чувствительны к холоду, но если так, то это его собственная вина. Старый дурак полез в воду за мелкой рыбешкой, которую собирался поймать для наживки корзиной, которая была притоплена, и удерживалась на дне увесистым окатышем у берега. И не смотря на собственные жалобы на погоду, Ноал явился на берег по собственной инициативе без приглашения. Судя по его словам, все, о ком он заботился прежде, уже год как были мертвы, и если это так, то он похоже ужасно соскучился по обществу. Тем более, ужасно было выбрать общество Мэта, в то время как ему сейчас полагалось быть в пяти днях пути от Эбу Дар. Человек за пять дней способен убраться очень далеко, если у него есть хороший конь, и причина не задерживаться. Мэт и сам частенько подумывал об этом.

На дальнем берегу Элдар, полускрытый одним из болотистых островков усыпавших реку, виднелся вместительный весельный шлюп, сушивший в данный момент свои весла. Один из членов его команды, стоя на палубе, шарил в прибрежном тростнике, другой гребец помогал ему вытаскивать его улов из воды на борт. С этого расстояния он казался похожим на мешок. Мэт поморщился и перевел взгляд ниже по течению. Они до сих пор доставали из воды тела, и он нес ответственность за все происшедшее. Вместе с виноватыми погибли и невиновные. А если ты ничего не предпринял в их защиту, то погибли только невиновные. Или как бы погибли. А может даже хуже, чем просто погибли — это еще как посмотреть.

Он нахмурился. Кровь и пепел! Он превращается в проклятого философа! Ответственность высасывает всю радость из жизни и превращает человека в прах. Все, что ему требуется сейчас это большой кувшин теплого вина в опрятной, полной музыки, гостинице, пухленьких служанок на коленях где-нибудь подальше от Эбу Дар. Совсем далеко. Но у него были определенные обязательства от которых он не смог бы сбежать, и будущее, которого он не желал. И похоже та’веренам помощи ждать не откуда, особенно если Узор сам плетется вокруг тебя. В любом случае, его удача до сих пор при нем. Он до сих пор жив, и не сидит на цепи в тюрьме. В подобных обстоятельствах это можно считать удачей.

С его насеста открывался прекрасный вид на все низ лежащие острова по ту сторону реки. Изморось, подхваченная дождем, скрывала порт почти как настоящий ливень, но недостаточно, чтобы скрыть то, что ему нужно было увидеть. Он попытался привести мысли в порядок, и подсчитать корабли, оставшиеся на плаву, и число разбитых судов. Он продолжал сбиваться, и, подумав что сосчитал какие-то корабли дважды, начинал заново. То, что люди Морского Народа снова были захвачены, тоже на него давило. Он также слышал о повешенных в Рахаде, на той стороне залива, более ста человек с плакатами «убийца» и «бунтарь». Обычно Шончан использовали плаху и позорные столбы, а для Благородных удавку, но собственность можно просто повесить.

«Чтоб я сгорел, я сделал все что мог», — уныло подумал он. Но чувство вины оставалось, несмотря на то, что он и вправду сделал все что было в его силах. И ни капли пользы! Совсем! Он должен сконцентрироваться на тех, кому удалось спастись.

Те Ата’ан Миэйр, что смогли уйти, захватив в порту корабли для бегства, и пока еще они могли захватывать малейшие лодки, все, что нашли ночью, на чем могли перевозить людей, они пытались увезти столько людей, сколько возможно. Тысячи их содержались в плену в Рахаде, а это означало крупные корабли, или на выбор, огромные корабли Шончан. Многие из кораблей Морского Народа были достаточно вместительны, но в данный момент большая часть из них была лишена парусов и весел, перевооружаясь на шончанский манер. Если бы он смог сосчитать, сколько больших кораблей осталось, то смог бы прикинуть скольким примерно Ата’ан Миэйр удалось обрести свободу. Освобождение Ищущих Ветер Морского Народа было правильным ходом, единственным, который он мог сделать, но на другой чаше весов оказались сотни и сотни трупов, выловленных из портовых вод за последние пять дней, и только Свет знает, сколько еще унесло течением в море. Могильщики работали, не покладая рук, от рассвета до заката, и все кладбища были полны причитающих женщин и заплаканных детей. И мужчин тоже. Многие из погибших были Ата’ан Миэйр, и никто не оплакивал их тела, сваленные в братские могилы. И ему нужна была хотя бы надежда, что спасенных оказалось больше по сравнению с погибшими, чтобы восстановить душевное равновесие, пошатнувшееся от количества убитых.