Перекрёстки времени

- Я говорил тебе уже, что иногда по непонятным стечениям обстоятельств меня заносит в далёкое прошлое, где я оказываюсь не собой, а совсем другим человеком. Если его вообще можно назвать человеком, ибо, как я понял, Румистэль - эльф. Один из представителей странного и таинственного исчезнувшего народа, создателей мира Селембрис и других миров. Куда они ушли, и почему - по-прежнему для меня тайна, и моя память молчит о том, когда я обращаюсь в этот давно ушедший из этого мира образ. Даже в том далёком времени, куда меня переносит порой весенний полёт, я понимаю, что на Селембрис эльфов уже нет. По какой же причине задержались на ней эти двое, которые есть муж и жена - Румистэль и Нияналь? Нет на это ответа, и память Румистэля молчит о том. Он приходит к Ниянали лунными весенними ночами, когда восхитительно цветёт её волшебный сад, и время не властно над этой волшебной долиной, где стоит их вечный замок. Как-то в нынешнем времени я сумел отыскать ту долину и нашёл место, где был их дом - там нынче царит запустение. Дикие розы заполонили всю долину, и колючие лианы сделали подходы к руинам замка непреодолимыми. Я был там вместе с Румистэлем, если не сказать, что был там я сам, когда превращался в этого эльфийского принца. Но ничего не понял: память этого вечного бродяги не делилась со мной его прошлым. В одно из посещений Румистэль узнал, что у него родились две дочери. Но он не может оставаться подле жены долго - его всё время что-то манило, какие-то дела. Удивительно терпелива была к нему Нияналь и смотрела на все чудачества мужа с печальной снисходительностью - как будто давно, уже многие века привыкла к его отлучкам. В одну майскую ночь он опять прибыл к своей принцессе, и узнал такую новость: его дочерям судьбой была обещана скорая погибель. Эльфийка употребила всю свою магию, чтобы расстроить план Судьбы, но оказалось, что именно этот её шаг был роковым: она не предотвратила приговор, а как раз наоборот - сама его исполнила. Тогда она сама разрушила свой вечный дом и отправилась в длительное странствие. Всё дело в том, что я сам когда-то рассказал ей о том, что встретил в одном из своих путешествий девушку-эльфийку, которую звали странным именем Пипиха. Несколько раз она попадалась мне на моих путях. Первый раз я узнал о ней от бродячих артистов - вот они-то и рассказали мне о том, что на вершине Наганатчимы спрятан один из волшебных кристаллов, пленницей которого добровольно и по непонятной никому причине стала Пипиха. Мой путь ещё раз пересёкся с ней, когда я попал в закрытую область Дерн-Хорасада. Потом я ещё раз услышал о ней слухи, когда она предупредила регента Дерн-Хорасада о том, что к ним придёт Румистэль и заберёт клад, оставленный королём Гедриксом, который построил тот великий город. Вот об этой девушке и её непонятных мытарствах я рассказал однажды Ниянали. Не думал я, что она поймёт это по-своему. Моя жена сама приняла решение и сама взялась его исполнить - она покинула свой дом и отправилась на поиски Пипихи. Зачем - не знаю. И только потом я понял, что Пипиха - это была она сама, моя Нияналь. Меня носило на моих путях, пока я собирал кристаллы, и порой забрасывало в прошлое. Я двигался назад, а она шла вперёд, и мы встречались на пересечениях времени. В какие несчастья её заносило, какие страдания она приняла на своем пути - знаю лишь отчасти. Ибо видел я её в городе Дюренвале, когда после пыток её вели на казнь. Тогда мне удалось её отбить, но она снова покинула меня, сказав на прощание лишь два слова: холодное сердце. И я не понимал тогда, что это значит. Она была та самая Пипиха, которую подобрали бродячие артисты, когда нашли её умирающей у дороги. Тогда я встретил её в первый раз, а для неё это была последняя встреча с Румистэлем. В те дни я не понимал эту обречённость в её глазах, а она шла к месту последнего успокоения. Что тому причина - не знаю, но только было тогда у меня такое чувство, словно она меня простила. За что, почему - тогда мне это было невдомёк, потому что я ничего тогда не знал о Ниянали и ещё ни разу не был Румистэлем. Мне кажется, она что-то важное знала обо мне и не захотела сказать. Помню лишь её прощальный поцелуй, в котором не было страсти, но была горечь вечной утраты. И вот теперь иду я снова к Наганатчиме, чтобы забрать кристалл, в котором нынче обитает её душа. Хочу спросить и боюсь - захочет ли ответить? А если ответит, то что я о себе услышу? Не говори мне ничего, дружище Юги - никакие слова тут не помогут.

Дивоярец умолк, лёг на спину и стал смотреть на звёзды. Ксиндара промолчал, не стал говорить, спрашивать и утешать.