Перекрёстки времени

Сон, как всегда, пришёл внезапно, сон о Бесконечной Дороге. Снова дивоярец идёт вдоль этого пути по бесплодной и сухой местности, ограниченной горами с двух сторон. Оглянись назад: там исток нескончаемой дороги, прямого, как стрела, пути - идёт он из узкого горла меж двух скал, смыкающихся над ним, как челюсти времени. Посмотреть вперёд - там снова узкое жерло, куда стремятся все, кто идут по нескончаемой дороге. Их много там - мужчин и женщин. Идут они, молчаливы и бесстрастны, с глазами, устремлёнными в тот узкий промежуток, куда утекает вечный путь. Как будто ждут чего-то за этой гранью. И смотрит Лино: впереди всей процессии его мать. Такой он её никогда не видел - красавица из Палермо, рыжая Тереза бледна, как мертвец и худа, как умирающий от голода человек. Дахау, будь он проклят!

- Куда ты идёшь, мама? - позвал он с обочины пути, где стоял.

- Я иду в вечность, - потусторонним голосом, не оборачиваясь на зов, ответила она, и не было в её голосе ни покоя смерти, ни страдания жизни.

Он смотрит далее, ибо процессия проходит мимо него и устремляется в проход меж гор - торжественная, молчаливая. Идут толпы людей, которых он не знает. Но вот среди пешей толпы выделяется одна фигура - некто на белом крылатом жеребце, летит в облёт идущих. Синий плащ вьётся за его плечами, как будто тут, на Бесконечной Дороге есть какой-то ветер. Это обман - ветра нет, но всадник преодолевает пространство, и воздух сопротивляется ему.

Дивоярец знает кого видит: в лазоревых доспехах, в крылатом шлеме мчит мимо рыцарь-лебедь - Лоэнгрин. Мифический персонаж земных легенд, здесь он реален. Жил некогда, много веков назад на Селембрис этот таинственный герой, о происхождении которого пели барды. Одни говорили, что он сын самого Парсифаля, рыцаря Круглого стола. Другие говорили, что принесли его матери девы воздуха, и является он сыном восточного ветра и оттого так неуловим и непостоянен.

- Здравствуй, Лоэнгрин, - говорит Лино всаднику в голубом.

- Здравствуй, Румистэль, - ничему не удивляясь, произносит рыцарь. И быстрый конь его уносит. Дивоярская звезда блеснула на его груди - знак посвящения в магистры небесного города магов.

Смотрит Румистэль дальше и видит приближение второго всадника, на красном коне страшного вида - алые доспехи на воине, высокая шапка с платом, весь он как будто огнём объят. Вот близится, и видны становятся черты его - миндалевидные глаза горят, как пламя, и бронзовое лицо его дышит жаром.

- Здравствуй, Яхонт, - говорит дивоярец.

- Здравствуй, Румистэль, - кивает огненный всадник и уносится к воротам вечности.

Что там, за узкой горной горловиной? Стремится Лино туда, летит по воздуху, но лишь подлетает ближе, как вспыхивает свет и поглощает всё.

***

Дикая местность, в которой не селятся люди - здесь обитает древнее чудо Селембрис: лесным, чащобным, болотным духам принадлежит эта земля, и страшно тут, как в преддверии преисподней. Край мира, говорят, лежит далее, за неприступными горами - там начинаются владения вечной мглы, там теряет свой ход время и растворяется пространство. Там вход в мир вечной ночи, густая, непроницаемая тьма лимба. Там обитают проклятые души, которым нет прощения за злые деяния их. Лимб - обратный знак вечности - ничто.

Этими мрачными путями едут двое, отважившиеся забраться сюда, где люди не живут. Редкий человек решится проникнуть в это преддверие могильного мрака - здесь легко утратить разум и забыть самого себя - давит, давит что-то, гнетёт к земле. Страшно путнику, и видит он в густом тумане, стелящемся по сухой земле, призраки своих былых неправедных дел. Из живых тварей только воронам тут привольно, оттого летают в небе огромные их стаи и пророчат хриплыми своими голосами беду - только этот шум и нарушает молчание этих земель.