Перекресток

— Не причитай, как над покойником, — чуть нервно посоветовала Ника. — Мы же не в разведку, в тыл врага идем… ну, то есть едем. А почти с инспекционной проверкой, можно сказать — официально, только инкогнито…

— Все равно, по мне — лучше бы без внешней помпы и таких вот пожеланий в дорогу, — отозвался Антон, кивая затылком на оставшегося мокнуть под мелким дождичком полицейского.

…стемнеть — не стемнело, но сумрачный ненастный день как-то незаметно перешел в еще более сумрачный вечер, хотя дождь практически прекратился, когда генеральский автомобиль отставного чиновника подкатил к странному здесь, будто срисованному из детской книжки аккуратненькому альпийскому двухэтажному домику с красной, промокшей черепицей на крыше. На небольшой огороженной ажурным кованым заборчиком стоянке возле дома было пусто, но в дальнем её углу громоздился, бросаясь в глаза, красный, уродливый шкаф маленькой бензоколонки, а внутри самого помещения горел неяркий свет, и слегка подсвеченная вывеска над дверью завлекала — «Кафе Иллюзия».

— Пойдем, перекусим, заодно узнаем, можно ли тут переночевать, — сказал Антон, решительно выбираясь из уютного теплого салона под неприятную холодную морось.

— Не рано готовишься на ночлег? — скептически спросила Ника.

Она выскочила из автомобиля следом, и теперь старательно изображала некое подобие гимнастики, наклоняясь и изгибаясь, как самая настоящая кошка. Казалось, вот-вот, еще секунда и девушка, издав призывное «мяу!» помчится к домашнему уюту и теплу, манящему светом из сказочных окон кафе.

— Я, вообще-то, уже четвертый час за рулем, — отозвался Карев, тоже, но с мужской ленцой разминая мышцы. — По такой погоде — это совсем не шутка, хочется нормально отдохнуть, а не тесниться на заднем сидении авто, стоящим под открытым небом… да и удобств — тоже хочется… а не мокрого кустика и холодного ветра в задницу…

— Вот, что значит — литератор, — завистливо сказала Ника. — Так красиво о теплом сортире больше никто из моих знакомых не мечтает…

Маленькое, красивое крылечко, все в резьбе по дереву, в отличие от окон кафе было освещено лишь отблесками света от вывески, и Карев не без труда нащупал в сгустившемся сумраке холодную медную ручку двери. В лицо сразу же дохнуло совсем не жилым, неуютным, затхлым теплом забытого, редко прибираемого, захламленного старыми газетами и полуразвалившейся мебелью помещения. Но действительность оказалась лучше собственного запаха. За маленьким, вдвоем не развернуться, тамбуром располагался вполне цивилизованный, оформленный «под старину» зальчик, неярко освещенный, совершенно пустой и тихий.

Постояв несколько секунд у дверей в необъяснимом ожидании и наугад выбрав себе столик в дальнем от входа уголке, Антон и Ника прошли к нему и устроились на жестких деревянных стульях с резными, красивыми, но неудобными спинками, и тут же, не успел Карев еще выложить на стол коробку папирос из кармана своей «вечной» кожаной куртки, к ним подошла неизвестно откуда взявшаяся, будто вынырнувшая из подпространственного «тоннеля», официантка в коротком форменном платье с изящно вышитым над верхним маленьким кармашком и отчетливо читаемым именем — Игона, и непонятным набором латинских букв вперемешку с цифрами — чуть ниже. Улыбчивая, совсем еще молодая, стройненькая, но как-то по провинциальному простенькая, со светло-русой косой, перекинутой на грудь и свежим, будто только что умытым, веснушчатым лицом.

— Здравствуйте, люди, — простенько улыбаясь, сказала она, одновременно доставая из кармашка крохотный блокнотик. — Вы к нам просто покушать или будете обедать здесь?

— А чем ваше «покушать» отличается от обеда? Здравствуйте, девушка, — изображая на лице легкую ревность к официантке, уточнила Ника, а Антон, улыбнувшись в ответ, молча и вежливо поклонился, не вставая из-за стола.

— Покушать можно яичницу с ветчиной, сосиски с зеленым горошком, — вежливо и отчетливо, будто и не замечая ревности блондинки, пояснила Игона. — А хороший обед надо готовить и начинать с аперитива.

— Как ты, Карев, насчет начать с аперитива? — игриво подтолкнула Антона в бок Ника. — А потом закусить сосиской?

— А мясо какое-нибудь есть? чтобы недолго готовить? — поинтересовался Антон, вспомнивший, что мясо последний раз он видел больше суток назад, а в том самом фешенебельном ресторане, где их застал начальник Сто восемнадцатой, подавали исключительно дары моря, продукты, конечно, хорошие, аппетитные и питательные, но в глазах романиста мяса вовсе не заменяющие.

— Быстро возможно только готовое, если разогреть в особой микроволновой печи, — продолжила улыбаться официантка. — Если вы немного подождете, то наш повар нажарит для вас специально. У него это получается хорошо.

Была в словах, построении фраз, общем поведении и искренней, казалось бы, улыбке девушки какая-то трудноуловимая странность, но Антон не успел, как следует, об этом подумать, в бок его ткнула, пробивая кожу куртки, рубашку, мышцы и, кажется, доставая до печени холодным, острым кулачком, блондинка: