Перекресток

— Поплачь, Диана… Тебе надо поплакать… — шептал он, баюкая и гладя меня по голове, как маленького ребенка, пока я, уткнувшись ему в грудь, сотрясалась от безудержных рыданий. — Я рядом… Я с тобой… Плачь, Диана, плачь…

Глава XV

… Я сидела в кресле, забравшись в него с ногами и кутаясь в большой пушистый плед, и смотрела, как за окном в туманной дымке серого пасмурного дня порывистый ветер гнул верхушки деревьев, срывая с них уже начавшие желтеть листья, и моросил дождь. Окно было большое, панорамное, почти во всю стену, отчего создавалось впечатление, что ты паришь над землей. При других обстоятельствах я бы с восторгом оценила данное дизайнерское решение, сейчас же все мои эмоции и чувства были пусты. Мыслей тоже не было. Кажется, я вообще разучилась думать, а чувства и желания, даже самые элементарные, как голод и сон, напрочь атрофировались. Я не знала даже, какое сейчас число или хотя бы день недели. Впрочем, это меня тоже мало интересовало. Я чувствовала себя тяжело больным человеком, мозг которого давно умер, но по чьей-то воле, докторов либо скорбящих родственников, в нем искусственно продолжают поддерживать жизнь, хотя правильнее было бы отключить от аппаратов и отпустить с миром…

Где-то у моих ног с шумом вздохнул и приподнялся Себастьян, кладя морду мне на колени. Он — единственный, кому я позволяла находиться со мной круглые сутки с того момента, как стала жить в этом доме. Я по инерции почесала пса за ухом и даже попыталась улыбнуться, но мышцы лица отозвались болезненным напряжением. Улыбаться я тоже, видимо, разучилась…

Дверь в комнату бесшумно приоткрылась, и вошел Мартин с большой чашкой в руках.

— Я принес тебе чаю, — он подошел ко мне и опустился на ковер прямо около своей собаки. Теперь они оба — пес и его хозяин — сидели у моих ног и одинаково преданно заглядывали мне в глаза.

— Я не хочу, Мартин, — я едва качнула головой.

— Я не спрашиваю, хочешь ты или нет, — тихо, но твердо отозвался вампир. — Ты должна его выпить…, - и насильно вручил мне чашку.

Без особого желания я сделала несколько глотков. Чай оказался крепким и сладким.

— До конца, — настойчиво потребовал Мартин и удовлетворенно кивнул, когда я вернула ему пустую чашку. — Через час я принесу тебе обед… И ты его съешь. Даже, если мне придется кормить тебя с ложечки…

И он, действительно, так сделает, я не сомневалась в этом. Как и в том, что он будет продолжать носить мне завтраки-обеды-ужины. Приходить ко мне вечером, чтобы пожелать спокойной ночи, а утром, чтобы посмотреть, проснулась ли я. А еще бесконечно спрашивать, как я себя чувствую и не позвать ли мне доктора… Последнее во мне особенно вызывало волну протеста, особенно после того, как в день, когда Мартин насильно забрал меня из пещеры и на собственном самолете доставил к себе домой, пришел какой-то врач и вколол мне успокоительное, после которого я спала почти сутки… Больше же погружаться в такое продолжительное забытье я совсем не хотела, потому что не желала ни на минуту забывать о том, что совершила…

— Зачем тебе все это нужно, Мартин? — в сотый раз поинтересовалась я у него, услышав в ответ привычное:

— Для меня это важно. Для меня важно быть рядом с тобой.

Больше я обычно ничего не спрашивала, и он, посидев со мной еще немного в тишине, уходил. Так случилось и теперь.

После обеда, удостоверившись, что я поела, Мартин неожиданно сообщил:

— Пришла Анна. Она хочет поговорить с тобой. Позвать ее? Ты сама хочешь ее видеть?

Хочу ли я ее видеть? Не знаю. Не считая той мимолетной встречи в пещере, я общалась с ней лишь, когда уходила из дома Саманты. Уходила с Джастином. Тогда Анна нам помогла. Помогала она и в пещере. Больше я с ней не виделась, хотя Мартин иногда передавал от нее приветы. Наверное, мне все-таки стоит с ней увидеться, хотя бы для того, чтобы сказать «спасибо».

— Я рада, что ты согласилась со мной встретиться, — мягко проговорила Анна, заходя ко мне в комнату и присаживаясь на краешек кровати.

— Я тоже рада тебя видеть, — тихо отозвалась я.

— Мартин… Он так оберегает тебя… от всего, что может быть тебе… неприятно…, - Анна слабо улыбнулась. — Старается никого не пускать к тебе без особой надобности. Даже со следователем разговаривает сам.

— Следователь? — несколько удивилась я.

— Да, — кивнула Анна. — Саманта арестована. Ее делом занимается наш Отдел Безопасности… Саманту обвиняют в превышении полномочий, в использовании запрещенного артефакта и… в убийстве… двух магов… Беатрис и… Рида…

Чувствуя, как глухая адская тоска вновь начинает сжимать мое сердце, я отвела глаза в сторону, по привычке уставившись в окно. Беатрис… В те недолгие ночные часы, когда мой измученный организм все-таки проваливался в тревожный сон, я постоянно видела Беатрис, живую и улыбающуюся, такую, как я ее помню… И ни разу за все время мне не приснился Джастин. Будто его никогда не было в моей жизни… А мне бы так хотелось хоть на мгновение увидеть его, чтобы просто попрощаться…

— Попрощаться…, - эхом донеслись до меня слова Анны.

— Что? — переспросила я, снова поворачиваясь к ней.