Перекрёсток двенадцати ветров

… К перевалу они вышли через полчаса после остановки. Это был голец - голая вершина, покрытая разнотравьем и окаймлённая почти непроницаемой стеной кустов, через которую ребята едва продрались. Сашка, Светка и Егор замерли, поражённые открывшейся им картиной. Ксанка уселась доплетать крошни, чтобы вернуть майку хозяину. Рат перевёл дыхание:

- Значит, правильно идём.

Никто не ответил ему. Голец уходил влево и вправо, сколько хватало глаз. За спинами ребят уходила вниз стена урмана - куда-то к прячущейся в распадке речушке, в которой лежал самолёт. Впереди такая же плавная волна стекала в другой распадок и снова поднималась на противоположный склон уже другого хребта - до его вершины по прямой было километров десять, и примерно с середины этого нового подъёма тайга начинала отчётливо светлеть. Именно светлеть - она не становилась реже, но общий фон делался более радостным.

- Там кончается урман, - Рат глядел в ту сторону из-под руки. - Неблизко… И вон тот выступ мне не нравится.

На границе урмана из тайги поднимался ступенькой голый каменный уступ цвета запёкшейся крови. Неясно было, какова его высота, но он поясом окаймлял хребет в обе стороны, и конца этому поясу видно не было.

- Туда ещё надо дойти, - заметил Егор. - А там посмотрим.

- Разумные слова… - согласился Егор. - Ладно, отдыхаем здесь два часа. А я пойду на охоту… Надо было всё-таки того лося завалить. Пропало бы почти всё, но что ж… - и он так же легко, как и прежде, скрылся среди зелени. - Супермен, - вроде бы с насмешкой, но в то же время завистливо заметил Егор.

- Казак, - тоже с завистью сказал Сашка.

- А вон саранки… и жимолость! - Ксанка вскочила. - Света, пошли?

- Пошли! - та охотно присоединилась к подружке. - А что с ними делать?

- Э, далеко не отходите, - лениво окликнул Сашка, садясь и стягивая высокие ботинки.

Сказал Егору: - Я думал, ты скиснешь. А ты ничего шагаешь.

- Я же тоже казак… по крови, - кривовато улыбнулся Егор и, достав мобильник, начал звонить. Это выглядело нелепо и смешно.

- Вот, - объясняла Ксанка неподалёку, слова отчётливо разносились с лёгким ветерком, отбросившим в лес комарьё и мошку, - вот эти, фиолетовые, на длинных стеблях - это саранки, у них луковицы съедобные, вкусные… А это вот только созрели - вот, ягоды на кусте. Да вот куст, он низенький… Видишь, листья по краям щетинистые? Это жимолость… Ягоды мы съедим, а листьями можно, не дай Бог, раны присыпать, как подорожником…

- Партизанский ликбез, - без насмешки, грустно сказал Егор, пряча мобильник. - Покажи пушку…

…Рат вернулся к самому концу привала - без добычи.

- Глушняк, - сказал он, садясь на траву. - Пусто. Ничего… Сейчас поем и пойдём.

- Сейчас ты поешь и отдохнёшь час, - вдруг непреклонно сказала Светка. - А потом пойдём. Я очень устала и дальше не могу, пока ты не отдохнёшь.

- Ей ты тоже приказывать будешь? - осведомился Егор серьёзно.

Хозяин тайги

Дождь пошёл ночью. Крыша шалаша держала его надёжно, но Рат проснулся от шороха струй и представил, что они на дне огромной чаши, в которую со всех сторон течёт вода. Образ был жутковатым, а главное - довольно точным. Вчера они спустились на самое дно распадка и сегодня должен был начаться подъём.

"Пятые сутки пойдут, - подумал Рат, глядя в крышу. - Сколько же мы прошли? Ки-ломеров пятьдесят… Может, больше. Наверное, больше. А что если нас зашвырнуло через Становой и мы не спускаемся с него к Зее, а поднимаемся на него? Тогда хандец. Мы застрянем на отрогах и просидим до зимы, как те мальчишки, белый и индеец, у Фарли Моуэта…[19]

Не хотелось бы… И чего Егору захотелось на Становой? От дури, наверное, а теперь мучается, видно же…"

Завозился Сашка, спросил:

- Там что, дождь?

- Он самый, - Рат лёг на бок, подпёр ладонью голову (Светка завозилась и пихнулась локтем). - Может, надолго, если это с Тихого натянуло муссон… - он посмотрел на часы. - Ладно, вы спите, а я пойду. Рано ещё, как раз поохочусь, а то…

Он не договорил. Ни вчера, ни позавчера подстрелить ничего не удалось, рыбу поймать было негде, а на растительной диете не пошагаешь. Да и третьего дня всю добычу составили два тетерева.

- Погоди, я с тобой, - Сашка сел. Рат улыбнулся:

- Зачем?

- А чтоб не один мок, - честно сказал Сашка. Рат толкнул его в плечо:

- Спасибо, но ты останься… Сань, у тебя пистолет. Только поэтому, честно.

"Да тут нет никого!" - хотел сердито сказать Сашка. И вспомнил, что именно после этих слов - и это не выдумка! - начинаются неприятности. Поэтому он просто сел удобней и стал делать из заготовок новые сандалии Светке. Третьи по счёту…

…В урмане дождь всё-таки не так уж ощущался. Было тепло, солнце должно было уже показаться, но Рат подозревал, что его и там, над деревьями, не видно за тучами. Ему вдруг показалось, что уже наступила осень, и Рат передёрнул плечами, отгоняя эту глупую мысль. До осени они дойдут к людям. Да что там, может, уже через недельку дойдут!