Перекрёсток двенадцати ветров

Ксанка и Рат напротив - выглядели спокойными, словно визит был само-собой разумеющимся делом. Рат указал на огонь:

- Садитесь… Понимаете русский?

- Да, - старик кивнул, ловко усаживаясь к огню с поджатыми калачиком ногами. Улыбнулся снова, показа на Рата, на Светку, на Егора: - Лоча, лоча, лоча?[31]

- Лоча, - кивнул Рат. - А вы?

- Ламут,[32] - кивнул старик. - Ламут? - он указал на Ксанку. Та покачала головой:

- Бурят.[33]

- Бурят? - старик нахмурился. - Плохо. Лоча хорошо. Бурят плохо.

- Чего это он? - Сашка потер нос. Рат объяснил:

- Он ламут. Эвен. Не эвенк, эвен… Дайте поесть, надо покормить.

Старик еду взял, но есть почти не стал, зато с удовольствием выпил чаю. Всё это время он молчал, без любопытства, но доброжелательно разглядывая узкими глазами окружающих его ребят и девчонок. Потом показал пальцем на Рата:

- День пути, - махнул рукой назад, - бил хунхуз, казак? Вот хунхуз? - он показал восемь пальцев. - Вот, - остались пять пальцев, - ты бил, - вот, - три пальца повисли в воздухе, - кайгук бил? Видел кайгук?

- О чём он? - спросил Егор. Рат повернулся к нему:

- Помолчи… Не обижайтесь, он понял, что я старший, вы не должны вмешиваться.

- Он что, в средневековье живёт?! - без насмешки, скорей с изумлением, спросила Светка. Ксанка ответила ей тихо:

- Нет, в каменном веке. Я серьёзно…

- А кто такой…

- Свет, помолчи, - попросила Ксанка.

- Простите, - Рат кивнул старику. - Они не отсюда, они издалека и не знают порядка…

Я видел кайгук. Он нас не тронул.

- Доброе дело… - кивнул старик. - Куда идёте, лоча? Почему молодые одни идёте?

- К людям, - вздохнул Рат. - Мы заблудились… - глаза старика весело сощурились ещё больше. - Там Зея? - он указал рукой.

- Зея, Зея, - кивнул старик. - Туда плохо. Там кайгук живёт. Второй раз не пожалеет.

Вы идти к нашим. Вот, - он показал пятерню, ещё два пальца, - путь туда. Наши бывают у лоча. Лето выйдет - опять будут. Вы к своим с ними будете.

- Неделю к ним тащиться и до конца лета ждать?! - ахнул Егор. - Да… - но Ксанка ткнула его под рёбра, и он, икнув, умолк. Рат, впрочем, так и так покачал головой:

- Нет, нам нельзя… Дома думают - мы умерли. Все плачут, поминают нас. Мы так пойдём, - он указал рукой на запад. - Кайгук нас не тронет. Мы не боимся.

- Или мне сейчас объяснят, кто такой кайгук, или я завизжу, - веско сказала Светка.

- Правда, Рат, - взмолился Егор, - хватит этого индейского разговора!

- Извините, - Рат поклонился старику и повернулся к остальным. - Кайгук - это злой дух. Ещё говорят - лесной человек. И ещё по-разному.

- Фигня, - высказалась Светка. Но Егор, помедлив, ответил:

- Нет… Рат, тех ребят… ну, пионеров…

- Да, наверное, - кивнул Рат. - Но тут что-то не сходится… В общем… они, люди тайги, в смысле - вот, местные жители - они что-то путают. Для них всё необычное - кайгук. Но то, что они на самом деле называют кайгук - это такое существо… оно не пользуется луком. А хунхузов убили из лука. Я потом думал - это кто-то из местных, но вот сами видите - они не при чём… Странность какая-то…

- Ни фига не поняла, - призналась Светка. - Кайгук, но не кайгук. Лесной человек, однако, но который с луком, а эти - без лука. С чесноком на блюде… Ересь и хренотень…

- Свет… - умоляюще сказал Рат, поворачиваясь к философски молчащему старику.

- Кайгук - какой кайгук? Один или много? Ламут обижал?

Из последовавшего обстоятельного рассказа старого эвена выходило вот что. Место, куда идут хорошие молодые лоча и плохая молодая бурят, кишит злобной нечистью всех сортов, размеров и видов. Кайгук жили там всегда и нападали на людей. Люди иной раз убивали кайгук, но в их земли ходили только уж самые отпетые и отчаянные. Год назад молодой глупый Ковшичан, у которого лочское оружие, ходил туда прошлый год и вернулся вовсе дурачком - рассказывал, как гостил у женщины-кайгук со страшным лицом, которая носит шкуры, а не человеческую одежду, она угощала Ковшичана мясом и сама ела, вкладывая оленьи рёбра в грудь, а потом отпустила его, не сделав никакого вреда.

- Бррр… - пробормотала Светка. - Мухоморов надо меньше жрать… А то ещё и не такое увидишь…

- Лоча кайгук тоже убивал, - заметил старик. - Я не помню, отец говорил, дед говорил. Казак убивал. При Белом Царе Никуляке. И ещё других лоча убивал-убивал. Раньше, и потом. А лоча не верят, говорят: "Хо! Я самый храбрый, я самый сильный!" - он укоризненно покачал головой. - Вот он, - старик указал на Рата, - по тайге идёт, как пух плавает, никто из вас его не слышит. Я старый, могу подойти так, что он не услышит, как вы его. Кайгук ко мне подойдёт, как он к вам. Не надо ходить. Родня ждать будет долго, будет плакать, потом вы придёте. А тут пойдёте - быстрей-быстрей - и родня всегда плакать будет, никогда вас не увидит, никогда домой не придёте… Жалко вас. Бурят даже жалко. Человек человека убивает, бывает. Кайгук человека убивать не должен. Со мной идите, к нам.