Перекресток миров. Синигами, обрученный со смертью

Наш домашний очаг работал на всю свою полную силу на самом пределе. Ни разу, за более чем три года, он никогда так не использовался. Пламя ревело в нём словно обезумившее и все норовило вырваться из каменного очага. В нашем доме всегда было тепло, но не в этот вечер. Последнее дыхание зимы было особенно жестоким, и сидя на коленях на овечьих шкурах и прочесывая руками белоснежную шерсть полярной волчицы, я все сильней сомневался в том, что эти морозы всего лишь случайность.

В это же время Белоснежку не волновали мои мысли, и она тихо на меня порыкивала, как только я останавливал свои руки. Огромная волчица была испещрена шрамами, и только малая часть из них была от клыков и когтей. Все указывало на то, что в нашем доме прибавилось воинов, и то, что на шее Белоснежки, как мы её назвали, не сомкнулся ошейник, был шаг доверия к Серому, а не к ней. Но, как оказалось на второй день пребывания в нашем доме семьи волков, именно Белоснежка была намного умнее Серого, а по количеству уровней она была третьей в нашей семье.

Отец и мама уже давно ушли за рубеж двухсотого уровня, Астрид же щеголяла восемнадцатым, и её частенько называли гением огненной стихии, я же подходил к десятому, Серый уже был двенадцати уровневым питомцем. Дед Брани к своим годам растерял уровни, так бывало с приходом старости, и его уровень уже не будет расти, так и застыв на цифре восемь. Белоснежка же уже была матерой волчицей сорокового уровня, встреча с которой в лесу могла обернуться даже для средне уровнего воина смертью, а низкоуровневые таких животных называют просто — хозяйка леса.

— Р-р-р! — Тихо прорычала на меня сорокауровневая Белоснежка, которая сейчас нежилась под моими руками, а могла и просто откусить мне голову.

— Да, глажу я, глажу. — Пробормотал я, вновь и вновь находя под прекрасной белоснежной шерстью шрамы то от копья, то от меча или ножа. — Да как же ты выживала каждый раз?

— Р-р-р. — тихо мне ответила Белоснежка.

Волчица уже была на втором месяце и совсем скоро, всего лишь через пару недель, у нас в семье будет пополнение. И мы вчера гадали, что за волчата появятся. Серый и сам по волчьим меркам был огромен — около ста пятидесяти килограммовым гигантом. Но даже он казался небольшим по сравнению с полярной волчицей, которая точно была весом за двести килограмм, и из-за своих уровней имела такую силу, что была очень опасной. И их дети будут гордостью волчьего племени.

Сзади меня скрипнула входная дверь и мы с Белоснежкой посмотрели на входящего Серого, который аккуратно своей головой закрыл дверь и, проверив что из неё не дует, подошел к нам. Он слегка ткнул меня лбом, отодвинув от Белоснежки, и лег около своей волчицы. Ревнует Серый, только вот кого, пока я не понял.

— Ну, все понял, не буду вам мешать. — Тихо проговорил я, проверив взглядом огромную чашу с водой, что стояла не далеко от их лежака из овечьих шкур.

Сначала Дед Брани предложил соломы им постелить на улице, но посмотрев на ощерившуюся Белоснежку, сказал, что можно и овечьи шкуры положить. А когда волчица демонстративно легла в угол недалеко от очага, то Брани посетовал на то, что в доме нет ни единой шкуры волка. А вот медвежьих шкур он сам не потерпит. Было забавно слышать это от главы клана Бёрнов, который лично голыми руками убил медведя и не одного, но никогда в его доме не было медвежьих шкур.

Постепенно все вернулись домой, первой была Астрид, которая сразу ушла в свою комнату и через пару минут вернулась к очагу. Она решила, как и я, что здесь теплее. Так как, когда я вернулся из академии, в спальне от меня пошел пар. Дом промерз за прошлую ночь и, хотя я постоянно подкидывал в очаг заготовленные поленья, это не могло исправить ситуацию.

Миуюки вернулась с Альриком уже поздним вечером, как раз в тот момент, когда дед под крики возмущения Астрид стаскивал все шкуры к очагу и готовил спальные места прямо у огня, рядом с четой волков, мирно дремлющих и иногда косящихся на огневолосую девушку, которая не давала им поспать своими криками.

— Мама, ну скажи деду, что мы не будем спать у очага! — Воскликнула Астрид, как только Миуюки сняла свою шубу. — Я хочу в спать в своей комнате!

— Альрик? — Спросила моего отца мама, нахмурившись, смотря как Брани тащит из родительской комнаты их постели.

— Холодно. — Многозначно ответил Альрик, и добавил. — Отец, сегодняшняя ночь будет морозной?

— Морозно сейчас! А ночью будет лютый холод! Я не дождался вас, потому сам начал готовится к самому сильному морозу в моей жизни. — Буркнул дед Брани, кладя постели у очага и начав их расправлять. — Что смотришь, костлявая? Миуюки, помогай! Я говорил, что этой зимой мне надо в поход, ну ничего, они сами приползут к моему топору! Чему быть, того не миновать!

— Давайте вас поближе к огню. — Подошла мама и стала помогать Брани, раскладывая первый слой овечьих шкур. — А великанов мы встретим все вместе, ты не будешь один в своем походе.