Перекресток миров. Синигами, обрученный со смертью

Отец также обнял сестренку и что-то и ей шепнул. После этих объятий Астрид забрала броню и ушла в свою комнату, стараясь не смотреть на меня, пряча свои слезы. А я начал понемногу облачаться в броню под чутким руководством Брани, который так и не уснул. И только когда я надел броню, то понял слова отца, что дед родился с золотыми руками. Грубая, сыромятная кожа морского крокодила, которую использовал Брани, могла выдержать касательный удар копьем, но была легкой и не сковывающей движения. Да, она была точно не для зимы, но как сказал дед, для этого есть меховые накидки, а когда начнется бой, мороз будет меньшей из моих бед. Я даже вышел на мороз, но кожа не дубела, и даже не было намека на то, что я замерзну в этой броне, а у очага меня ждали специальные сапожки взамен моих невзрачных. Сапоги, обитые тонким металлом были без украшений, но даже на ощупь казались очень дорогими, я никогда о таких даже и не мечтал. И как намекала печать — это была собственность Агата Юкогамы, один из подарков моего дяди, которые у него изъяли. И что-то мне подсказывает, что ни один из этих подарков не осел в сокровищницах короля, и стоящая рядом Астрид в броне, покрытой множеством тонких металлических пластин, была тому подтверждением. На ней также были сапожки, практически идентичные моим, и в первом порядке прозрения они даже немного светились от наложенных на них заклятий. Из оружия я взял неказистое копьё и небольшой щит, с которыми и тренировался, а также свои метательные ножи, и пояс с тремя бутыльками и кинжалами. Небольшой меч, который сделал мне Брани, я повесил на спину, так как он не был моим основным оружием. А заклинания стрелы тьмы и щита тьмы я и вовсе боялся использовать в бою, так как мой источник опустеет после трех применений. И я могу свалиться на снег обессиленным, и нет гарантии, что мои заклинания кого-то убьют. Поэтому колчан стрел и мой лук были моей главной надеждой на то, что я смогу быть полезным в бою.

— Ну, что, пора? — Сурово спросила меня Астрид, блестя стальными пластинами, усиливающими её броню.

— Пора. — Тихо ей ответил, я.

Мы вышли на улицу, которая была заполнена спешащими людьми, они кричали друг на друга. А мы втроем — Астрид, Серый и я шли в академию, откуда вместе со своим отрядом направимся на наше первое боевое задание. И наши головы были холодны, мы не нервничали, так как знали, что сегодня нам придется убивать или умирать. И нервами либо криками этого не изменить, и потому мы молчали, думая каждый о своем. И я чувствовал, как нам в спину тоскливо смотрели два взгляда тех, что остались дома. Украдкой оглянувшись, я увидел Брани, стоявшего на морозе в одной рубашке, и старик утирал своим огромным кулаком потекшие скупые, мужские слезы. Он подготовил своих внуков к схватке, в которой они могут умереть и он ничего не сможет больше сделать. Около него стояла Белоснежка и также тоскливо смотрела на уходящего Серого. Ведь и она не знала, вернется ли отец её еще не рожденных детей.

Конец главы.

Глава 8

Есть особенные дни, которые входят в историю. И в этом мире и в прошлом всегда в такие дни умирали сотни людей. И смотря сейчас на воинов, которые меня окружали, видя вдали огромный айсберг, я чувствовал, что этот исторический день настал. Сегодня умрут тысячи разумных в безумном, кровавом сражении, и на первый взгляд эта схватка бессмысленна. Но я, к моей радости, был на той стороне, которая защищала свой дом. И я его буду защищать до последнего вздоха, до последней капли крови.

Айсберг, который было видно практически с любой точки города, неспешно приближался к порту столицы, вздыбливая на своем пути лед, который покрыл море на несколько километров от берегов. Толщина этого льда было достаточной, чтобы выдержать вес великанов, рост которых только начинался с пяти метров. Да и боевые белые медведи уже сошли с айсберга, и носились вокруг столицы, ища тех, кто не укрылся за городскими стенами. Но на лед не могла выйти главная ударная сила наших врагов, шерстистые носороги и гигантские боевые мамонты так и оставались на айсберге, который походил скорее на огромный остров, чем на гигантский кусок льда. Но даже они не были главной опасностью, сам айсберг был той ударной силой, которая страшила не только меня, но и командующего нашими войсками короля Генриха Кровавого.

— Как же он огромен. — Зачарованно произнесла Астрид, стоя со мной на краю городской стены и смотря на противоположную нам стену, за которой и виднелся огромный айсберг, на котором были многие тысячи разумных, желающих пролить нашу кровь, забрать в гаремы наших женщин и построить на месте столицы Данилага свой город. — Аль, как он передвигается? Где гребцы? Паруса?

— Ему все это не нужно, ведь айсберг живой. — Устало проговорил я, смотря на айсберг вторым порядком прозрения и деактивируя его. — Посмотри на него вторым, а лучше третьим порядком прозрения, потом мне расскажешь, что увидела.