Перекресток миров. Синигами, обрученный со смертью

В очаге все также яростно горело пламя, у которого сидел дед Брани, а у его ног лежали два комплекта брони. Он заканчивал со шлемами, и только скрип кожи остановил мой крик. Так я и замер, с открытым ртом сидя на своей лежанке, слыша, как вдали бьют колокола тревогу.

— Альмонд, все хорошо, это просто сон — Тихо проговорил Брани, откладывая в сторону, шлем для Астрид, испещренный рисунками, которые он всегда наносил на свои работы как обереги. — И вы спите. Астрид, даже не думай вставать.

— Но там же тревожные колокола бьют. — Тихо пробурчала Астрид. Я, видать, своим криком разбудил и её и маму с отцом, либо до меня это сделал далекий звон колоколов.

— Колокола бьют для торговцев, крестьян, жрецов и прочего люда, а мы воины, нас вызовут. — Тихо проговорил дедушка, почесав свою бороду. — Так что спи, внучка, тебе нужно быть выспавшейся, а не нервной перед своей первой схваткой.

В доме вновь настала тишина, и я быстро сомкнув глаза и успокоившись, уснул. Мне ничего не снилось, и я этому был рад, а когда вновь открыл глаза, то было уже светло. Около очага уже была мама, что-то готовя, а на месте отца спал дед Брани, Астрид не было. А отец, сидя за столом, рассматривал броню, которую закончил за ночь для своих внуков Брани.

— Нет, ты только посмотри, он же не кожевник, да и кузнецом он никогда не был, но каждый шов, каждая пластина, это, это. — Начало было шептать пораженно мой отец.

— Альрик. — Миуюки развернулась к отцу с деревянной лопаточкой в руках. — Эта броня сделана для внуков и Брани делал каждый шов с пониманием, что от качества его работы зависит жизнь его внуков.

— Мама! — Закричала Астрид из своей комнаты. — У меня все стены в инее!

В этот момент в дверь не громко постучали, и в нее уже был направлен нож, который словно из воздуха появился в руке мамы. Отец положил свою ладонь на массивный табурет, а из комнаты Астрид запахло паленым.

— Открыто! — Буркнул Брани, который вовсе и не спал. Из-под шкуры и одеял, которыми он накрылся, достал небольшой арбалет и очень быстро, даже не вставая, взвел его и положил в арбалетное ложе небольшой бронебойный болт.

В дом, скрипнув дверью, вошла в своей белой кожаной броне и в меховой накидке магистр света Ингрид. Обведя нас всех хмурым взглядом, она печально улыбнулась.

— Миуюки, Альрик, вас ждет король. Астрид, Альмонд — вы входите в состав отряда воинов от академии, вы будете в первой линии обороны. Астрид как заградительный маг огня, Альмонд как её телохранитель. — Строго, по-военному проговорила Ингрид и в её голосе слышались командирские нотки.

— Так, а ты поешь, потом вместе и выдвинетесь! — Гаркнул на нее Брани, не дав ни кому сказать не единого слова. — Ведь, поди, вместе со звоном колокола на ногах, а дома пусто и росинки во рту с самого первого луча солнца не было!

— Но, я, а там войска. — Начала было говорить Ингрид.

— Позавтракай с нами, магистр света. — Строго проговорила Миуюки, убирая с наших глаз нож, а отец подвинул в сторону Ингрид табурет, который он готовился метнуть мгновение назад. — День будет долгим.

— Только если быстро. — Пробурчала магистр, снимая меховую накидку, а я заметил на ее броне символы тепла, налитые силой.

— Ходят тут бабы всякие. — Пробурчал недовольно дед Брани, снимая тетиву с взведенного состояния со своего небольшого арбалета и убирая болт куда-то в недра своего одеяла. — Спать мешают.

Что такое завтрак, когда практически уверен, что к ужину прольешь кровь, и еще неизвестно — свою или чужую? Весело хрустела косточками ягнёнка только Белоснежка, ведь даже Серый уже готовился к бою, и ему нельзя было сытно есть. И когда после наваристой каши я начал облачаться в свою броню, помрачнела даже светлый магистр.

Ознаменовав, что пора собираться, отец надел свои вороненые доспехи, усиленные на груди дополнительными пластинами. Миуюки также облачилась в вороненую броню, но она была раз в пять легче, чем броня Альрика. И только после этого Миуюки и ожидающая их Ингрид обратили на нас внимание.

Когда распоряжение от двух глав противоположных факультетов света и тьмы были получены нами с сестрой, ко мне подошел мой отец, он печально улыбнулся и обнял.

— Аль, береги Астрид. — Тихо на ухо прошептал мне огромный рыцарь смерти, щекоча своей небольшой бородой мою шею. — И помни, нет запрещенных приемов! И присматривай за спиной сестры.