Перекресток миров. Синигами, обрученный со смертью

— Надо мной будут пыхтеть Карлы, уважаемый купец, а если вы опять продадите Синигами тухлую рыбу. — Не смутившись, твердо проговорила Нибура.

— То вы не будете Карлом, и вам надо мной не попыхтеть, если хоть один хвост будет испорченным в бочках.

Молчание в торговой палатке, из которой доносились голоса, продлилось не долго. Купец разразился отборнейшей бранью, а из помещения вышла, гордо подняв голову, десяти-летняя Нибура с корзинкой в руках.

— Может, зря я тогда маме сказал, что она будет хорошей помощницей? — Буркнул я себе под нос и теперь пошел медленно по направлению к дому, прочь от торговых рядов, проходя мимо главных торговых ворот. — Может, надо было попытаться отблагодарить её по-другому? А не брать её на такую трудную работу. Она слишком мала, хотя и молодец!

После посещения и схватки в серых пределах я был обессилен, и большую часть времени в течение двух недель проводил в беспамятстве, лишь иногда приходил в чувства, чтобы поесть и утолить жажду. Где я только я не приходил в себя, и в доме Нибуры, рядом с Ингрид и Астрид, и даже в каком-то сарае, но всегда около меня была слегка напуганная Нибура и её братья и сестры. Её не было рядом лишь, когда я очнулся в светлой части лечебницы академии. Даже там первое, что я услышал, так это её детский голосок, который вел неспешный разговор в коридоре со светоносным магистром госпожой Ингрид.

И тогда я подумал о том, что так много жизней было потеряно, и надо постараться спасти хотя бы несколько. И когда я вновь провалился в сон, меня ждала улыбающаяся покровительница в образе Асины Юкогама. И она мне выдала первое задание, которое я должен был выполнить до осени. Я справился, и теперь переход в серые пределы, даже без присмотра Миуюки, был для меня не так смертельно опасен. А в нахождении в сером пределе были и свои плюсы, ты приобретал устойчивость к негативным последствиям своего пути, который ты выбрал. Словно пути не хотели вредить тому, кто посещает серые пределы этого мира, как объяснила мне мама — это единственный плюс, а минусов намного больше.

Погруженный в свои мысли, позабыв о том, что мне надо спешить, я подошел к главным торговым воротам, которые каждый раз проходил со странным чувством беспокойства. Наш дом во время штурма не пострадал, но то, что мама привязала к себе войско нежити внесло коррективы не только в политическую обстановку внутри нашего королевство, но даже в международную. А наше место жительства перенеслось в строящуюся усадьбу за стенами столицы.

Место, где зимой шли самые яростные бои за столицу, до сих пор полностью не восстановили. Повсюду отстраивались кирпичные дома, а разрушенный километровый участок стены вновь возводили, хоть и неспешно, но довольно быстро и основательно. Сотни людей и прочих разумных работали сообща, с омерзением посматривая на огромных, мертвых великанов, что трудились на возведении стены. И которые при этом жутко воняли, не помогали ни мумифицирующие масла, ни то, что многие скелеты были практически лишены мышц и кожи, и на их костях сверкали рунные знаки. Огромные, жуткие создания самого искусного некроманта нашего королевства не пугали местных жителей, они испытывали к ним ненависть по иному поводу — это была скорбь по погибшим.

Помню тот день, когда я вышел из своего двухнедельного сна после посещения серых пределов. Вокруг была всепоглощающая скорбь, не было радости от победы, ведь с приходом тепла настало время хоронить мертвых. И их были многие тысячи, которых хоронили несколько дней подряд, и в эти дни практически все мужское население копало могилы, вгрызаясь в мерзлый грунт и роняя на него скупые, мужские слезы. Копали могилы и Брани, и мой отец, радуясь тому, что нашей семье они пока без нужды, а по городу шла легенда о том, что Синигами не боятся смерти, и могут воскресить любого по щелчку пальцев.

То, что Астрид и Ингрид должны лежать в могиле, было известно от воинов, которые выжили и видели все своими глазами. Особенно им запомнилось, как девушки ожили через пару часов, когда их бездыханные тела уже закоченели на снегу. Да, они были ранены, но дышали, и каждый воин клялся, что сперва я ушел за ними, а когда пришла госпожа Миуюки со своим немертвым воинством, то вся троица — я, Астрид и Ингрид задышали полной грудью. Рассказывали воины и о том, на что пошел старик Брани, как он словно обезумев, задушил своего внука, и когда воины решили поднять его на копья, то пришла Миуюки и все трое задышали полной грудью, а их страшные раны, после которых не выжить, залечила темная госпожа с помощью ножа.

К нам по последнему снегу и денно и нощно шли бесконечным потоком те, что потеряли близких, и все просили и умоляли помочь. Мама говорила, словно заученно, что всех не спасти, и она нас не воскрешала, а лишь вылечила смертельно раненую Астрид, и магистра света Ингрид. Но люди не верили ей, они не могли осознать, что все потерянно, и как им казалось, Синигами просто не хотят помогать.