ПереКРЕСТок одиночества 3

— М-да… вот и выпили мы чайку с плюшками… вот и поговорили о светлом…

— Даже если мы погибнем — пусть эта капсула не затеряется в снегах навечно — улыбнулся я.

— Так на кой черт воровал ее?

— Не воровал, а взял в качестве козыря — моя улыбка стала чуть шире, но осталась столь же усталой — Эта штука заставит луковианцев прийти на переговоры в наш Бункер. Люди и луковианцы должны объединить усилия, чтобы заставить телепортационную штуку работать и передать известия на наши планеты вместе с доказательствами наших слов.

— А мы нужны луковианцем? Раз у них так все налажено, то на кой черт им земляне?

— Вот поэтому я и спер капсулу — рассмеялся я и затушил сигарету — Надо же хотя бы попытаться не упустить свой шанс. Ведь если мы останемся пассивными наблюдателями… однажды и наша Земля может остаться без крутых технологий и прорывных открытий. Мы должны сыграть свою важную роль и отстоять свои права…

— Забыл? Мы бесправные сидельцы на иноземной каторге.

— Во-во… и чтобы такими и не остаться навсегда, надо постараться внести свою лепту в общее дело, не забывая при этом о своих интересах.

— Да где ты вообще научился думать о таком? Школы и институты так сильно изменились?

Разведя руками, я перевел взгляд на покрытый резьбой металлический стакан:

— Так где мы спрячем эту штуковину?…

— Что-то совсем запутал ты меня. Ты ведь сказал, что нет толку ее прятать…

— Ага. Но они ведь этого не знают — рассмеялся я — Пусть верят, что капсула вне их досягаемости. Так переговоры пройдут куда успешней — ведь это не тот случай, где лисица уйдет несолоно хлебавши, молвив, что виноград все равно зелен и лишь оскомину набьет…

— Чегось?

— Где спрячем, говорю?

— Одевайся — засобирался Апостол — Покажу тебе один из своих тайников. Или устал?

— Устал — признался я, вставая — Но мы все равно сходим и посмотрим на твой тайник. Люблю я тайники — еще со времени отсидки…

Глава 9

Бункер встретил меня привычной и уже обыденной теплой стариковской радостью. Кажется, даже они уже привыкли к тому, что я то и дело пропадаю на несколько дней и потому не следует особо беспокоиться — Охотник все равно вернется. Но от этой их ничем не подкрепленной уверенности их приветствия, рукопожатия, а порой и объятия не становились менее теплыми.

Я вернулся налегке и, поприветствовать всех, коротко переговорил со старшими Холла, после чего развернулся и… опять вышел в снежную темень, к удивлению, холловцев. Впрочем, еще сильнее они удивились, когда врата Бункера начали открываться все шире и шире… а затем внутрь Холла тяжело вошел стальной гусеничный монстр, что так напоминал тюремный крест. Впрочем, это уже было не удивление — это было всеобщее шоковое состояние, в чем я убедился, когда, уже уверенно дергая рычаги, приткнул машину к стене и выбрался наружу.

Выбрался… и понял, что со своей обыденностью я переборщил. Пожалуй, стоило добавить чуток торжественности к своему въезду. Я-то сейчас вел себя примерно, как каждый водитель, что паркует рядом с подъездом легковую машину и, позванивая убираемыми в карман ключами, идет домой, не обращая внимания на смутно знакомых соседей. Ну как-то так… Но это для меня. А вот для стариков…

Чем-то сейчас происходящее напомнило мне ситуацию, виденную в черно-белых хрониках, когда на самой заре двадцатого века по небу пролетает самолет, а на улицах замирают потрясенные люди, задирающие головы и замирающие, даже не замечающие порой убегающих в страхе друзей и знакомых, чьи души не выдержали подобного зрелища…

Столбняк…

Да. Наверное, это наиболее подходящее к случаю слово.

Жителей Холла поразил столбняк. Старики замерли там, где стояли, сидели или лежали, не сводя изумленных глаз с буднично замершей у стены тяжелой махины. Кто-то, явно не осознавая, что делает, медленно пятился, кто-то уселся прямо на пол, когда подвели ноги.

Шок и трепет… читал в книгах это выражение много раз, но впервые увидел, как оно выглядит воочию.

Как лечить подобное? На ум приходит только одно лекарство — дать стариками двойную дозу времени на привыкание.

Проследив и убедившись, что ворота Бункера снова надежно сомкнулись, я взялся за лопату и принялся убирать притащенный гусеницами снег, сгребая его к двум медвежьим тушам. За этими двумя относительно некрупными зверями мне пришлось чуток погоняться по снегу. Обычно такие смелые медведи абсолютно не желали сталкиваться с рыкающим стальным монстром и удивительно неплохо ускорились, стремясь уйти от опасности. Но их испуг только облегчил мне охоту, а доставка мяса и вовсе превратилась в веселую забаву. Закончив со сгребанием снега, я отложил лопату и принялся отвязывать почти негнущиеся мерзлые веревки. В молчаливой толпе окруживших меня стариков наконец-то послышалось перешептывание, что быстро превращалось в глухое удивленное бормотание. Холл приходил в себя… и заодно позволил мне еще раз вглядеться в себя…