Перекрёсток семи дoрог

Рыцарь с сопровождающим (а теперь – ещё и с Деркачом и с Палычем) перешли улицу, спросили рябую Варвару, потом – Кирюхину жену, всех предупреждали о драконе, награде и обязательном посыле вестника в город. В конце улицы обнаружились сопровождающие рыцаря слуги. Там же стояла телега… или повозка… В общем, хрен его знает что на колёсах. И на этом самом нечто торчал огромный лук. Такого огромного и мощного лука Деркач не видел никогда в жизни, даже вообразить не мог! И мало того, что он был размером с его рост, кабы не больше, так был ещё сделан не из дерева, а из металла. Тетива была в палец толщиной, ей-ей! А уж стрела, что лежала на специальной подставочке… «На дракона» – понял Деркач. Его бы такой стрелой просто разорвало в клочья.

Так что провожали рыцаря, можно сказать, всей деревней. Группа воинов с обозом двинулась в путь и неспешно скрылась за деревьями.

Деркач поджал губы. Надо было возвращаться домой и рассказывать изнывающей от любопытства жене последние новости. Но это могло и подождать.

– Что думаешь? – спросил он Палыча.

– А что думать? Хреново дело.

– А что тут такого?

– Ты не смекнул, да? Рыцарь этот за драконом гоняется, ему – слава, почёт и богатство. А нам что?

– А нам что?

– Ты серьёзно?

– Вот же тупая башка, – вмешалась рябая Варвара. – Тебе хорошо, у тебя хозяйства одни куры. А ну как дракон повадится коров таскать? А как будет в пшенице валяться?

Деркач сдвинул шапку на лоб и поскрёб затылок.

– Да, дела…

– Придётся дозор организовывать, – Палыч оглядел лес.

– И что, ночами село обходить?

– А и так. Вот завтра, пожалуй, начнём вышку делать. Даха! Скажешь Кирюхе, чтобы как освободился – ехал в лес. И ты ему спомогни. Пусть сосну рубит да привозит. Мужики, готовьте пилы. Надо сказать будет Семёну, чтоб гвоздей наковал.

– Может, у него есть! – влезла Варвара.

– Есть, конечно. Но мы ж их заберём.

Постояли ещё немного. Объявившийся дракон спутал привычный уклад, вызвал неуверенность и раздражение. И так нелёгкая жизнь обещала усложниться постройкой вышки, ночными дозорами, а то и потерей продуктов. Жили пока что в достатке, но вот дракона деревне никак не прокормить. Да, дела. Хорошо, что есть рыцари, которые их, селян, защищают.

– Ну, я пошёл, – Деркач сделал над собой усилие и направился домой.

Тут это всё и случилось. За лесом раздалось шипение и шум. Частые-частые хлопки резко стали громче, и вот тут все жители смогли увидеть дракона. Ящер был не так уж велик, хотя корова с огромными кожистыми крыльями тоже впечатляет. Но сила драконов не в размерах. Из-за леса вылетела стрела, едва различимым прочерком метнулась в небо, дракон извернулся и плюнул в неё огнём.

– Горит! – вдруг закричала Варвара.

Деркач оторвался от небесной битвы, опустил взгляд и увидел, что огненный плевок попал в чью-то крышу. И теперь оттуда поднимается огромный клуб дыма, подсвеченный снизу оранжевым. Все кинулись бежать к месту пожара. Уже подбегая, Деркач едва не закричал. Сердце ёкало: неужели?

Точно. Из всей деревни дракону не понравился именно этот дом. Крыша уже прогорела, дом представлял собой сплошной костёр. Деркач открыл калитку, спеша внутрь, и вдруг почувствовал рывок за плечо. Обернувшись, встретился глазами с Палычем. Тот крепко держал соседа и смотрел в лицо прямо, не мигая.

– Отмучилась, – негромко сказал он. – Помолимся за душу невинную. Потом. А пока надо спасаться, чтобы пожар не перекинулся на соседей.

Деркач дрогнул. Это же форменное убийство! Но… Он оглянулся на пылающий дом. Треск горящего дерева и бушующего пламени были хорошо слышны. А вот человеческих криков не было. Может, и впрямь уже?..

– Бежим. Ветер оттуда, надо поливать дома водой, чтоб не перекинулось! – Палыч толкнул Деркача в плечо, направляя.

И они побежали. Судорожно вынимая воду из колодца, торопливо расплёскивая, передавали друг другу, заливая всё, что можно: крышу, стены, даже деревья, которые уже начали тлеть. Прибежала вся деревня, даже малышня помогала, чем могла.

А потом стояли на пепелище.

– А ты говоришь, куры… – обронил Деркач, глядя на то место, где ещё недавно стоял курятник, а сейчас курился дымок. Варвара промолчала. А что скажешь?

Вечером сидели в доме Палыча. Горькая это была тризна, да недолгая. Потому что, хоть никто и не сказал этого вслух, но все чувствовали неловкое облегчение. Больная жена, не способная не только принести детей, но и даже самой поесть нормально – была обузой для мужика. Это понимали все. Любовь Деркача тоже все оценили, до последнего момента он ухаживал за ней, и дальше бы нёс свой крест. Но сейчас – всё, свобода. И она отмучилась, и к нему никаких претензий. И все пили молча, не столько в память о погибшей Ядвиге, сколько за живого Ивана.