Перекрёсток (СИ)

Выйдя из больницы, с наслаждением впускаю в лёгкие свежий морозный воздух, оборачиваюсь назад. Современное, новое здание, передовое оборудование, лучшие врачи и… ужасная, гнетущая атмосфера. Или мне это просто кажется?

Ладно, потом порассуждаю на тему своего отношения к больницам — в конце концов, кто их любит?

Сейчас есть дела поважнее. По словам Германа в компании пока не в курсе насчёт болезни отца, но ещё немного и поползут ненужные слухи. Мне точно ни к чему.

— Срочно всех членов совета директоров в конференц-зал, — бросаю секретарше, быстрым шагом выходя из лифта Внимательно смотрю на часы и добавляю, — всех, кто есть на месте. И руководителей отделов.

Секретарь слегка испуганно кивает и тут же хватается за телефон. Я эту девушку знаю, она не из робкого десятка. Но, видимо, в моём голосе присутствуют какие-то нехорошие нотки, раз она так резво кинулась исполнять моё поручение.

Через двадцать минут все в сборе. В конференц-зале нервно и шумно, подчинённые отца переговариваются между собой, бросают в мою сторону косые взгляды.

А я гадаю, кто же из них будет переживать за здоровье отца, а кто — за свои денежки.

— Не буду от вас скрывать, друзья и коллеги, Альберт Евгеньевич в больнице. — не без гордости отмечаю, что мой голос звучит твёрдо и беспристрастно. — Состояние стабильное, но около двух месяцев он будет отсутствовать.

На некоторое время в комнате виснет пауза. Холодная, гнетущая, напряженная. Разбавленная лишь тихими перешёптываниями.

— Но как же мы теперь… — бормочет руководитель юридического отдела. Худощавый мужчина в брючном костюме мышиного цвета выглядит настолько потерянным, что, кажется, он уже готов поставить на компании крест.

Интересно, и много их таких?

— Во-первых, у Альберта Евгеньевича есть заместители, — продолжаю невозмутимо, — и я уверен, что каждый блестяще справится со своими обязанностями. А пока он будет проходить лечение, компанией буду управлять я. Не беспокойтесь, все доверенности у меня на руках. Так что, коллеги, работаем в штатном режиме.

И снова шепотки. Удивлённые и недоверчивые.

— Есть вопросы? — припечатываю напоследок.

Хотелось бы, чтобы их не было. Да куда там.

— Нам нужны гарантии, что компания удержит лидирующие позиции на рынке, — недовольным голосом тянет платиновая блондинка, поджимая свои ярко-красные губы. Эта леди — начальник рекламного отдела и самая настоящая хищница. Съест и не подавится.

— Сейчас очень непростой период, — тянет она недовольным голос, — мы ведь не можем работать…

— Если вы не можете работать, Марина Сергеевна, — перебиваю её весьма бесцеремонно, — то приносите заявление по собственному, и я с радостью его подпишу. На это у меня тоже есть полномочия.

Марина буквально давится своей незаконченной фразой. Буравит меня хмурым взглядом, но молчит. Замолкают и остальные.

Привыкли они считать меня тенью отца. Что ж, придётся отвыкать.

В компании засиживаюсь допоздна. Подумываю даже переночевать в офисе, но не стоит откладывать разговор с Ангелиной. Сегодня же расскажу ей всю правду, потому что если она каким-то образом узнает её первой… Даже думать о этом не хочу.

Чёрт, как же всё не вовремя! Как там говорят? Неприятности, словно салфетки — тянешь одну, а вытаскиваешь десять? Ничего, прорвёмся. Займусь компанией, приведу дела в порядок, а Брагина пока по ложному следу пущу. Всё равно никуда он не денется.

Ближе к ночи позвонил Воронов.

— Ну и заморочил ты мне мозги, Артур Альбертович, — недовольно ворчит он в трубку, — ты же ведь с этим Брагиным работал около пяти лет назад! Пошутить так решил надо мной?

— Извини. Сам только недавно понял, что к чему. Всё-таки пять лет — не малый срок.

— Слушай, ну ты бы мог позвонить, чтоб я времени даром не терял! — продолжает злиться приятель.

— Недавно это несколько часов назад, Сань… Замотался, прости. Ладно, лучше скажи мне вот что… ты выяснил, как я могу Брагина к ногтю прижать?

— Да проще простого. Брагин метит в мэры города, а губернатор — институтский приятель твоего отца. Думаю, он не откажет Альберту Евгеньевичу в маленькой просьбе.

Да-а, если бы всё так просто было!

— Отец в больнице.

— Что-то серьёзное? — беспокойство в голосе Воронова звучит вполне искренне.

— Да, проблемы с сердцем, — отвечаю правду, но в подробности не вдаюсь, — сам понимаешь, не хочу его дергать. Начнёт ведь вопросы задавать вопросы, нервничать, а ему сейчас покой необходим. Сань… — задумываюсь ненадолго, — а ты сможешь как-нибудь свести меня с этим губернатором?

— Не уверен, — после недолгой паузы отвечает Воронов, — но попробую что-нибудь придумать.

— Попробуй, Сань, попробуй. Ты же знаешь, в долгу не останусь.

Завершив разговор с Вороновым еду домой, наконец.

На часах начало одиннадцатого, но в окнах свет погашен. Неужели все спят?

Не все, как оказалось.