Перекресток судеб

– Толку тогда от тебя! – захрипел Лапа, опускаясь на руки соратников, обступивших его с двух сторон. – Отнесите меня на лежанку!

– Я могу помочь, – повысил голос Нед, – могу вылечить. Надо?

– Что хочешь за это? – угрюмо спросил Шрам. – Хотя и так знаю. Лапа, позволишь ему лечить? Он хочет, чтобы выполнили его просьбу. Согласишься? Или, может, наш лекаришка что-то сделает?

– Пошел он… наш лекарь! Можешь – лечи, замарец! Обещаю, будете жить у нас столько дней, сколько надо, чтобы переждать бурю. Корм продам. Пущу в дом пожить и поставлю лошадей. Если вылечишь. Не вылечишь – вас всех убьют. Всех до одного! Нет – баб оставите, бабы всегда нужны.

– Может, у них нет баб? – угрюмо переспросил Шрам.

– Есть. Они всегда с собой баб таскают! Они же под бабами живут, ублюдки! Лечи, все сделаю, чего стоишь?! Ох… умираю! – Лапа задергался в болезненной судороге, и Нед поспешил подойти – эдак ард и вправду помрет, а им сейчас это никак не нужно.

* * *

– Что за камни? – Нед с сомнением пошевелил серые пластины, наваленные возле печи. – И это горит?

– Еще как горит, видишь же, – хмыкнул Агор. – Сейчас нагреем воду, наварим конины, приготовим похлебку – мм! Вкусно! Здорово вышло с Лапой! Только не говори ему, что это ты наслал на него демона! Хотя, знаешь, он может оценить «шутку». Ты не смотри на его звероподобный вид, он совсем не дурак. И посмеяться может. Только вот смех у него бывает наособицу. Не смешной для окружающих. Смертельный. С придурью мужик, да. Что, замерзли, ребята? Грейтесь… Сейчас печь как следует разогреется, жарко будет, разденемся. Главное, лошадей пристроили, сами спрятались – теперь не страшно. Я вот что предлагаю – пару клыков Лапе подарить, в знак уважения и за постой, а остальные – отдать за корм лошадям и еду. Эй, ну что вы застыли? Давайте, давайте готовить еду, застилать лежанки, подметите – не ходить же по костям и остальному мусору! Здешний люд к чистоте относится без восторга, не то что чистюли в Замаре.

Дверь в дом распахнулась, и ввалился Шрам, с неудовольствием глядя по сторонам. Заметив Неда, подошел и, откашлявшись, сообщил:

– Лапа зовет. Хочет с тобой поговорить. И с Дубом. Сейчас можешь прийти?

– Ну-у… сейчас подойду. Надолго? А то мне хотелось бы помыться. Да и отдохнуть тоже не мешало.

– Как получится, – пожал плечами Шрам. – Нужно посидеть, выпить с парнями, с главой, оказать уважение. Или ты не уважаешь нашего Голову? Считаешь, что тебе ниже твоего достоинства посидеть с Головой за пиршественным столом? Съесть с ним кусок мяса?

– Нет, не ниже достоинства, – вздохнул Нед. – Хорошо, я сейчас приду. Мы придем. Агор еще нужен? То есть Дуб?

– Ну да… можешь взять с собой и какую-нибудь из твоих женщин, если хочешь. Голова тогда посадит за стол свою жену. Она хочет поговорить с вашими бабами, посплетничать.

– А может, тогда ваших женщин сюда пришлем? – усмехнулся Нед. – Поговорят, посплетничают, заодно помогут нашим убраться в доме. Воды надо натаскать, чтоб помыться, то есть снега, воды-то тут нет.

– Хорошо. Так и сделаем, – кивнул Шрам, – я скажу Лапе. Я пошел, ждем вас.

Ард вышел, оставив за собой облако морозного пара и запах рыбьего жира, а Нед остался стоять, раздумывая о том, что предстоит рассказать Лапе. И стоит ли рассказывать, ради чего они отправились в морозную тундру.

Нед оглянулся на своих спутников, они стояли в ожидании приказа. Он пожал плечами и коротко сказал:

– Мы с Агором уходим, вы остаетесь. Поговорите с женщинами – уверен, они очень много знают. Могут что-нибудь подсказать по нашему делу. И попросите у них какие-нибудь корыта! Помыться хочется, а придется тащиться на пир. И почему нельзя это сделать завтра?

– Нельзя, – серьезно кивнул Агор. – Голова есть Голова. Он здесь конор. А мы гости. Если он приглашает – надо идти.

– Ну что же, пойдем, я не против, – вздохнул Нед и запахнул меховую куртку. – Возьми клыки этих тварей, будем торговаться…

* * *

– А ты хорошо держишься! Ты выпил не меньше меня, а сидишь как столб! – проревел Лапа, наклонившись к уху Неда и перекрывая завывания балладера, бренчащего на ужасно громком музыкальном инструменте. Кроме того, все, кто сидел за столом, в такт музыканту стучали кулаками, потому расслышать Голову было проблематично. Однако зычный голос арда, а тем более то обстоятельство, что он уткнулся мокрыми усами в ухо Неда, способствовали слышимости. У Неда даже мурашки пошли по коже, а ухо на короткое время оглохло, не выдержав рыка ардского предводителя.

Уже два часа они беспробудно пили какую-то мутную дрянь, и, если бы не способность Неда восстанавливаться не только от ран, но и после отравления, лежать бы ему на столе, как Агору, удобно устроившемуся на недоеденной лопатке неизвестного зверя, – скорее всего, тюленя.