Перекресток трех дорог

Владыка Сэйда кивнул, махнул рукой, и Эйдре почувствовала рядом тропу. Друзья поклонились хозяину чертогов, простились, шагнули прочь. В тот же миг, когда ветра принесли их на опушку у ельника, первые лучи весеннего рассвета озарили верхушки деревьев. Где-то по улицам Фелба, быть может, ещё бегали стражники в поисках преступников, а путники стояли теперь за тысячи яр от памятника Лливу, Съёна, катакомб с телом дракона варлу. Спрятанный за полой плаща рог Эталла сиял мягким лунным светом, а чары на клёрсе и вовсе не сумел бы увидать никто.

– Тагни, есть возможность ещё подождать с песнями вестника, коль нам досталось немного времени? – вкрадчиво поинтересовался Ульд.

– Что ты задумал? – весело спросил Ферр.

– Найти одного рыжего недоумка на пегой лошади, чтобы не разбрасывал по округе призывающие артефакты почём зря. А для того лучше будет оставаться пока мёртвыми для Коби и Ярга. Что думаете?

Ферр и Эйдре ответили хитрыми да немного злорадными улыбками. Чародейка привычно обернулась бельчонком, залезла в капюшон жреца, и они отправились к неприметному трактиру на пути объезда в Билнуд, где точно не должно сыскаться ни соглядатаев врага, ни сэйда, способного обнаружить деву. Ульд обещался рассказать о задумке там, после сна, пары кружек пива да тарелки сытной еды. Устали они изрядно, а потому завалились сперва отдыхать, стоило только переступить порог дешёвой комнатушки в ветхой придорожной таверне, знававшей лучшие времена прежде, чем соорудили новый широкий тракт.

Глава 20. Дорога в две стороны

Усталость повалила друзей спать до самого заката. Лишь когда солнце рыжими, рваными от еловых ветвей всполохами заглянуло сквозь пыльное, закопчённое временем окошко комнаты, проснулась Эйдре. Она тотчас поднялась с соломы на полу, уставилась на раму, за которой сидела да разглядывала их с любопытством белая ласточка с лазоревыми глазами.

– Здесь сэйд, – шепнула дева с тревогой, тормоша мужчин.

Ферр и Ульд немедленно вскочили, но птица уже упорхнула прочь. Жрец поспешил к окну, попытался рассмотреть сквозь него улицу, но грязь, царапины и желтовато-бурые разводы не позволили заметить ни колдуна, ни его возможных спутников. Йорги бродил по комнате: от стены до стены выходило лишь четыре широких шага, и кругов за время задумчивой прогулки он намотал немало. Почувствовал общую тревогу Игви, с места не поднялся, но дёргал ушами в сторону входа, прислушивался да шумно принюхивался к пыльному воздуху.

– Скрипят половицы, там сила верхнего мира, – сказала Эйдре спустя время. – Попытаемся улизнуть?

– Не выйдет, – отмахнулся Ферр. – Сэйд почувствует тебя и в мороке.

– Я могу открыть тропу.

– За нами в неё и ринутся, – качнул головой Ульд. – Да к тому же прознают, что ты и твой клёрс теперь на такое способны. Не удалось спрятаться – так хоть новостей выдавать не станем.

Шаги снаружи остановились подле их двери, раздался лёгкий стук. Друзья переглянулись с опаской, а Ферр со вздохом сказал:

– Ладно. То всё прибить исподтишка пытались, а теперь аж поговорить решились. Так давайте послушаем, коль такое чудо свершилось.

Он быстро подошёл к двери, распахнул, оглядел нежданных гостей. На пороге стояли жрец с сэйд. Знакомый волевой подбородок подчёркивала окладистая борода, играла в уголках губ короткая усмешка. Мужчина шагнул вперёд, блеснули искорки азартного веселья в приметных глазах дымчатого изумруда:

– Ну здравствуй, братишка. Позволишь войти?

Ферр посторонился, пропустил обоих в комнату, плотно запер дверь да ответил:

– И тебе не хворать, братец.

Стоило гостям оказаться внутри, разгладилась затаённая тревога на лице Ульда, сменила её широкая улыбка:

– Тиль!

Сын Огафа довольно рассмеялся, крепко обнял старого друга, с хитрой радостью молвил:

– Где ещё двоим жителям замка Харада встретиться, как не в забытом богами трактире у самой границы его земель, верно, Йорги?

Мерг развёл руками, после обернулся к деве-сэйд, скромно стоящей поодаль, подошёл в один шаг, поцеловал тонкие пальцы:

– Всегда счастлив видеть, Нора.

В её взоре блеснула на миг ласковая нежность, будто чародейка увидала непутёвого младшего братишку да счастлива, что с ним не стряслось беды в разлуке.

Ферр с интересом разглядывал двоюродного брата и его спутницу. Тиль оказался старше Ярга, почти переступил тридцатую свою весну. Внешностью пошёл разом и в мать, и в отца. Общий цвет глаз, написанный им на роду верхнего мира, тёмно-русые волосы да правильные черты лица выдавали родство мужчин, но массивный подбородок, – наследство Огафа, – да могучее, но не шибко рослое телосложение делали брата больше похожим на Ярга, чем на Ферра. Гордый размах широких плеч да прямая осанка выдавали детство в стенах замка Олкуда среди воинов, добрый топор на поясе подтверждал, что и сам Тиль обучался не только исцелять да читать баллады.