Перекресток трех дорог

Ферр выдохнул сквозь зубы, провёл ладонью по волосам, попросил:

– Будь осторожен.

– Не сомневайся, – улыбнулся его брат, поднялся, подал руку Норе, простился да серьёзно добавил: – Уходите сегодня, как можно быстрее и дальше. Завтра на этих дорогах зазвучат легенды вестника.

Ферр запер за Тилем и его спутницей дверь, опёрся на неё спиной, с печальным бессилием оглядел друзей.

– Какой же он болван… – с нежной благодарностью прошептала от окна Эйдре, пока пыталась отыскать взглядом сквозь грязь фигуры жреца и его сэйд в сгустившихся сумерках.

– Такой же, как мы, видно, – с лёгкой издёвкой буркнул Ферр, не сдержавшись, посмотрел на Йорги, сказал: – Что бы ты ни задумал, расскажешь в дороге. Собираемся и уносим отсюда ноги, иначе всё, что делает Тиль, окажется напрасным.

Впервые за время странствий им довелось покинуть таверну ночной порой. Хозяин проводил с грустью: его день нынче не задался, хоть и обещался сперва оказаться добрым на прибыль. Но с гостей стрясти лишней монеты за комнату не вышло, а жрец с сэйд, что могли остаться да обеспечить охочий до выпивки да еды народ при выступлении, поспешно ушли, не пожелав задерживаться в дороге на юг. Потому, когда в пустой зал поздним вечером заглянул человек и спросил, скоро ли планирует примеченный им прежде сказитель петь, хозяин, отбросив привычное дружелюбие, в сердцах рявкнул искать того на тракте в Билнуд, коль понадобился. Гость ушёл быстро и молча, а мужчина надёжно запер двери, чтобы больше любопытные зеваки не бродили да не терзали душу сложившейся неудачей. Иных постояльцев у него в эту пору не было, а деревенским сюда лишь и идти за песнями прибредавших раз в несколько лун жрецов – путь-то от поселения выходил неблизкий да лежал через лес. Таверна погрузилась во тьму, а тенью скользнувшую к югу и растворившуюся в тенях фигуру приметить оказалось некому.

Друзья отошли от прошлого пристанища на доброе расстояние, час брели через ели на север, а доро́гой Ульд объяснил:

– Здесь недалеко ещё один курган из тех, что упоминала Хегги, я у неё местечко выведал ещё когда Ферр в себя приходил перед Саймом. Хотел зайти, подобраться к артефакту, дабы предателя разыскать да очистить от нежити заодно, чтоб Хараду легче было. Только вот теперь не знаю, может, стоит к прежнему тропой податься?

– Давай-ка тогда лучше в этот и заглянем, – прищурился Ферр. – По всему выйдет, что твоя дорога с Тагни тут и разошлась – ты к могильникам направился, а он петь людям пошёл. Кто там варлу побил да рог забрал – не столь важно, нас в городе не видели, Съён смолчит, да кто бы о нём проведал ещё, чтоб допрашивать? Друзей у тебя много, боги тебя поддерживают, мало ли умельцев вернуть пропажу? Я на вершине Духов погиб, а ты, выйдет, тут околачивался да встречу с Тилем планировал. Одно тревожит: как бы они за курганы снова не принялись, коль поймут, что мы про их план проведали.

– Воины Фелбера за них возьмутся да следующие три луны не отступятся, – заверил мерг спокойно. – А даже ежели новые котлы умудрятся зачаровать, мы заберём того, кто призывал, и выйти по его воле нежить не сумеет. После Бъёла их отправят обратно в могилы или до него – станет уже неважно.

– Ты уверен, что он был один? – осторожно поинтересовалась Эйдре. – Нам рыжий известен, но ведь могло несколько по дорогам шастать, готовить ловушку.

– Лёхб отыщет всякого, его нужно лишь призвать на месте злого умысла да указать, в чём преступление, – объяснил колдун.

– Лёхб? – переспросил Ферр с любопытством.

– Кара Двуликого, – Ульд злорадно улыбнулся. – Коль мерг предал того, кому обещался служить, за ним является дух и уничтожает на месте. Но возможно его призвать да просить помощи в отмщении. Думается, то ещё одно заклинание, что не звучало в Ирде уже столетия, если вообще когда-то звучало, но отец меня ему в своё время тоже выучил и подробно объяснил, как работает.

– Разве этот лёхб не должен был тогда уже прийти и покарать того, кто решился помогать дворам Мерга? – удивилась Эйдре.

– А чего этот болван нынче сделал, чтоб заслужить кары? – отмахнулся Йорги. – Призвать умертвий, опасных или не очень, может любой ученик по ошибке или из детской шалости. Зачем же на него сразу духов натравливать, коль учитель сам по шее надаёт, исправит глупость да заставит накрепко запомнить, с чем шутить не надо? Но на мою просьбу лёхб откликнется и приведёт нас к каждому, кто по могильникам посмел лазить ради вражьего спокойствия. Надо лишь первого ему указать, но тут у нас примет достаточно, а дальше, сколько бы их ни было, он выследит.