Перекресток трех дорог

– Фигуральным образом выражаясь. Преступления происходили по всей Сибири и на Дальнем Востоке. Мы сразу поняли, что наш тип перемещается по стране и, судя по всему, это связано не с его отпусками, а с командировками. Но мы сначала отрабатывали душителя, понимаете – этого «доктора» с чулком или косынкой-удавкой. А другая его ипостась была – зверь кровавый. Он одновременно совершал разные серийные убийства и кардинально менял свой почерк. В годы, когда он душил по одной старухе, он компенсировал свой «недобор» другими жертвами. Иркутск, Новосибирск, Комсомольск-на-Амуре, но были и небольшие сибирские города… В Новосибирске через неделю после убийства старухи со всеми серийными атрибутами в городском парке был обнаружен труп семнадцатилетнего мальчишки. Буквально растерзанный на куски. Потом в других городах в парках были обнаружены уже женские трупы. И тоже со страшными увечьями. Он их кромсал на куски. Но посмертно. Сначала он всех убивал – душил. И между убийствами пожилых женщин и обнаружением очередного изрезанного трупа где-то в парке или в лесной полосе проходило не так много времени. Так что в конце концов мы подумали… хотя изначально не связывали эти преступления воедино, но два таких маньяка… такого градуса ярости, осторожности, предусмотрительности, наглости… Мало-помалу мы пришли к выводу, что все эти столь разные по почерку преступления совершает один и тот же человек. Что все это его метаморфозы.

– Это вы догадались, вы связали, как я слышал от коллег, – заметил полковник Гущин.

– Мы все работали тогда как проклятые. Но на дворе был конец семидесятых – начало восьмидесятых, мы не располагали прямыми уликами, лишь косвенными. Ничего ведь тогда не было у нас в смысле технических, научных средств криминалистики, какие есть сейчас. Но мы проверили сотни подозреваемых. Отрабатывали всех, кого возможно… особое внимание уделяли транзитникам, командировочным, дальнобойщикам, вахтовикам. Но нам не везло, Федя. Закрытые города… Вот в чем была фишка. Он, Малофеев, сам был из закрытого города. Он работал на биохимическом предприятии, занимавшемся разными секретными технологиями и фармацевтикой в области геронтологии. Тогда ведь это было архисекретно и актуально – геронтология, все наши тогдашние правители Политбюро и генсеки дышали на ладан. Проверить командировочных сотрудников из закрытых городов мы не могли, нам бы никто этого не позволил. Поэтому он шесть лет творил, что хотел. Забавы в лесу, где жертв сначала убивал, а потом кромсал, Малофееву надоели. И в последние три года мы уже трупов изувеченных не находили. Но понимали – он не остановился, он начал похищать свои жертвы и где-то держать их тайно. Мы отрабатывали каждый случай пропажи без вести молодых женщин той возрастной группы и юношей. Малофеев выбирал одиноких старух, чтобы ему никто не смог помешать в момент убийства в их доме. А девушек он выбирал полных, невысокого роста, темноволосых и обязательно с серыми или зелеными глазами, не черноглазых. Паренька того он выбрал тоже полного и женоподобного…

– Как вы все-таки на него вышли? – спросил Гущин.

– Он обнаглел. Последнее убийство пожилой женщины он совершил в закрытом городе – не в своем, в другом. И Восьмое управление сразу же поставило нас в известность – у них же были наши ориентировки ГУУР. Мы срочно вылетели туда. Понимаете, это режимный объект, закрытый город. Там все по пропускам – кто приехал, откуда. Начали проверять, сопоставлять с данными по прежним убийствам. И обрисовался некий круг. Предприятия оборонного комплекса и города, из которых наш убийца-серийник мог прибыть. Но в закрытом городе, на наше невезение, проводилось некое совещание по отраслям. И туда приехало много командировочных. Больше сорока пяти человек, практически все мужчины. Мы решили, что будем проверять всех до одного, хотя там были люди высокого уровня и с большими звездами на погонах. Восьмое управление подключилось. А я… я чувствовал – он кто-то из этих сорока. И он еще в городе… Мы решили выманить его. Дать ему то, что он так жаждет – идеальную жертву. Мы решили использовать подсадную фигуру. Поймать его на живца.

– А что же Наина Раткевич?

– Мы с коллегами просмотрели все кандидатуры сотрудниц милиции для нашего живца, я отобрал троих. Но они были не совсем те типажи. Мы перекрасили им волосы, но все равно это было не то. И тогда начальник местного розыска предложил в качестве подсадной утки свою дочь… свою приемную дочь Наину.

– Она из наших? – Полковник Гущин, забыв обо всем, хотел подвинуть свой стул ближе к генералу, однако вовремя остановился. – Она из полицейской семьи?