Перекресток трех дорог

В восемь полковник Гущин послал Макара и Клавдия в кафе на Большой Никитской за кофе и выпечкой, наказав строго-настрого прогреть выпечку в кафе в микроволновке. Когда они явились с добычей – пакетами, полными булками и плюшками-ватрушками, – он снова выпил лишь черный кофе, от ватрушки с творогом всего кусочек отщипнул, опять глянул на часы.

– Ешьте, сил набирайтесь. В девять я в змеиное гнездо позвоню. Жесть, конечно, но без них нам, видно, в этом деле не обойтись. Они все про всех знают или могут узнать.

В пять минут десятого он набрал номер по мобильному. Макар жевал круассан с ветчиной и не спускал с Гущина глаз – куда это он звонит, кому? Клавдий Мамонтов примерно догадывался. Полковник Гущин разговаривал со своим собеседником сухо и очень вежливо, прямо индифферентно. Просил помочь, оказать всемерное содействие. На том конце отвечали чуть насмешливо и снисходительно – а, и вы к нам с просьбой, надо же… Что, припекло вас там, в полиции? Что такое? Какие проблемы?

Макар внезапно понял, что полковник Гущин звонит в ФСБ.

Гущин назвал данные кипрской фирмы, зарегистрированной на Пафосе. Затем назвал имена Нины Борисовны Кавалеровой, Наины Викторовны Кавалеровой и Наины Викторовны Раткевич, упомянув о решающей роли последней в деле маньяка Малофеева – сибирского душителя.

– Мне необходимо свести концы с концами, – объявил он своему собеседнику. – Наина Кавалерова и Наина Раткевич – это одно и то же лицо, а Нина ее сводная сестра. Мне надо отыскать все сведения сегодняшнего дня на Наину Раткевич, неоднократно менявшую фамилии, взявшую после замужества фамилию супруга, который нам тоже неизвестен. И нам надо знать, что это за кипрская фирма. Это все очень срочно, мы расследуем дело об убийствах.

На том конце провода с мягкой насмешкой изрекли, что скоро только кошки родятся и обещанного три года ждут. И что долг платежом красен – тоже напомнили вскользь. А потом снизошли – ладно, не ссы, полиция!

Полковник Гущин дал отбой – он был зол.

Клавдий Мамонтов не стал комментировать при Макаре ведомственные коллизии, углубился вновь в чтение уголовного дела.

Вместе они разглядывали ужасающие фото – деяния сибирского душителя.

Снимки бункера в лесу…

Фотографии извлеченных из земли искалеченных жертв.

Фото самого Малофеева – Отца Живых, воплощенного Велеса с разорванным горлом.

– Ты все еще мечтаешь о встрече с Мачехой мертвых? – спросил Клавдий Мамонтов.

Макар ничего ему не ответил. Он был бледен и скуп на слова.

Ответ из «змеиного гнезда» пришел тогда, когда они уже не надеялись его получить. Собеседник Гущина перезвонил сам.

– Интересную бабенку вы подцепили, коллеги, – сообщил он (Гущин включил громкую связь). – Наина Раткевич, она же Наина Кавалерова, она же Наина Петренко, она же Наина Ольховская. Была женой главы холдинга химических полимеров, объединяющего семь предприятий в Челябинске, Коми, Комсомольске-на-Амуре и в Хабаровске. Ольховский Валерий всем этим сначала руководил, а затем фактически полностью владел. А она, как в известном ахматовском стихотворении, «была его женой»… Она, в общем-то, его и прикончила, судя по всему.

– Раткевич-Ольховская убила мужа? – переспросил Гущин, он не мог скрыть волнения.

– Мы так считали в свое время, когда интересовались и холдингом, и самим Ольховским. Но кипрская полиция так ничего и не доказала тогда. Они вели расследование, потому что у обоих супругов кроме российского гражданства еще и кипрский паспорт. И сам инцидент произошел на кипрской вилле Ольховских в Пафосе восемь лет назад.

– Что произошло на Пафосе?