Перекресток в Никодимске

«Ничего не было,— сказала она себе.— Ничего не было, об этом никто не знает. Делаю вид, что ничего не было, всем говорю, что ничего не было — значит, и правда ничего не было. В этом году он выпустится, уйдёт из школы, об этом никто не узнает. Главное — самой не спалиться, и всё будет хорошо. Ничего не было! Вообще я никогда ни с кем из класса репетиторством не занималась и не буду. Ничего не было, и всё тут!..».

Она быстро разделась, закинула вещи в стиралку и, набросив халатик, стала убираться на кухне. На глаза попалась коробка конфет, подаренная учеником, и Лена в ярости бросила её на стол.

«Вот чёрт! Надо было её тоже отдать, а так взяла — и что теперь? — со злостью подумала она.— Ладно, съем пару штук — это будет мне моральная компенсация! А остальное выброшу, а то мало ли что…».

Пить шампанское на голодный желудок было не лучшей идеей, она почувствовала заметное головокружение и жадно набросилась на конфеты, словно ела их в первый раз. Нужно было срочно прийти в себя и идти в садик за дочкой, однако голова по-прежнему предательски кружилась. Лена с трудом убралась на кухне и, собрав мусор с бутылкой и коробкой из-под конфет, выставила его в прихожую. Затем включила душ, но напор был слабый. Пришлось набрать ванну, чтобы, забравшись в неё, попытаться отмыться от ощущения липкой грязи, охватившего её со всех сторон.

Глава 17. Унесенная Алиса

Ксения стянула через голову водолазку и почти сняла её, но остановилась, когда узкий рукав дошёл до повязки. Левая рука от плеча до локтя  ныла целый день, а при стягивании рукава боль заметно усиливалась. Учительница вздохнула и резким движением, словно отлепляя полоску для депиляции, сдёрнула водолазку и повалилась на кровать, переводя дух. Ожог уже почти зажил, но всё равно периодически беспокоил, особенно когда она что-то задевала рукой. Последнюю неделю Ксения не ходила на перевязки, обходилась сама, хоть и было не совсем удобно.

    Комната, которую она сняла в старой коммуналке, была на удивление уютной и чистой. По сути дела, жильё состояло даже как бы из двух комнат, сделанных из одной большой с помощью самодельной перегородки. В них была довольно приличная мебель и много оставленных хозяйкой милых безделушек. Разные фигурки, красивые кружки, комнатные цветы были расставлены тут и там на полках, на шкафу и подоконнике. Они придавали комнате очень домашний вид. Хозяйка даже снизила цену за то, что в комнате осталось так много её вещей: просто не хотела перевозить на другую квартиру, а выбросить было жалко. Ксюша была не против, в её бедственном положении скидка была совсем не лишней; кроме того, забавные безделушки помогали отвлечься от дурных мыслей.

    Вечерами после работы она никуда не ходила, ей попросту некуда было пойти в этом угрюмом сером городе. Она даже старалась лишний раз не выходить из комнаты в коридор и на общую кухню, физически ощущая, как в кожу между лопаток плетью впиваются соседские взгляды. На ум приходило бессмертное стихотворение Бродского о том, что всякий шаг за дверь является ошибкой.

    Ксения отвлекалась чтением. Книг с собой взять не удалось, поэтому читала в основном с телефона, валяясь на кровати и выключив свет. Иногда пересматривала на ноутбуке старые фильмы, а в минуты самой глубокой тоски доставала из потайного кармана чемодана заветный конверт с фотографиями и долго рассматривала их, аккуратно разложив на столе.

    Несмотря на то, что осень ещё не вступила в свои права, в комнате было холодно. Она достала из чемодана любимый красный свитер и практически не снимала его, даже когда куталась в одеяло на кровати. Из старого окна со сломанным шпингалетом нередко заметно дуло, и Ксения со страхом ожидала прихода настоящих холодов.

    Вечером в пятницу отчего-то стало особенно тоскливо. Зарядил монотонный дождь, ещё сильнее похолодало, и запланированный на воскресенье поход с классом Лены в лес выглядел чем-то совершенно несбыточным. Ксения сделала себе кофе и поискала в запасниках сериал,— самый глупый из возможных: что-нибудь совершенно простое и ненавязчивое. В дальней папке подвернулась «Клиника» — давно забытая, ещё со школьных времен. Ксения отчётливо помнила, что это один из первых сериалов, который она смотрела без перевода, и тогда он показался очень смешным. Теперь американская комедия навевала только тоску по ушедшим студенческим временам, по утраченной надежде на яркое будущее. Она немедленно без сожаления удалила сериал и принялась искать в запасах что-нибудь ещё. Отчего-то стало очень страшно, даже хотелось выпить успокоительные таблетки, которые были у неё припасены на случай панической атаки, но очень хотелось обойтись без них. Наконец она нашла засмотренный до дыр фильм «День сурка» и принялась пересматривать — несмотря на то, что могла цитировать его почти наизусть.