Перекрёсток миров (СИ)

  - Слушай меня, не надо их сжигать, только поджарь их, подогрей броню, сколько сможешь. Ну же старик, делай, я тебе говорю.

  Велес, уже поднёс палец к виску, но, видя моё возбуждение, сам загорелся решимостью, воспылав желанием поджарить демонов. Солнце уже зашло, и облака на западе окрасились в пурпурные тона, быстро меркнущие под наползающей тенью сумерек.

  И снова демоны приливной волной ринулись на крепость. Заскрипели камнемёты, звонко тренькнула тетива, и посыпались стрелы, поющие прощальную песнь смерти. И снова, в который уже раз, выступили вперёд гномы, усталые, с посеревшими от изнеможения лицами, только сверкающие глаза да задиристо торчащие бороды, говорили, что не так просто сломать гордый дух свободолюбивого народа. Вековые дубы дали им крепость, ручьи, звенящие в тенистых рощах, напитали их жилы, свободный ветер стёр границы с горизонтов и сдул путы с сердец, бьющихся ровно и мощно в ритм дыханию самой земли.

  И гномы бились, падали мёртвые, как подпиленные деревья, увлекая за собой, в крутую бездну много врагов, но оставшиеся заполняли брешь и топоры вздымались, и обрушивались с сокрушительной силой, и никто не выдерживал их ударов, несущих верную смерть.

  Под стать им эльфы, такие непохожие, и похожие одновременно. Они сверкают лучезарной красой, словно паутина, переливающаяся капельками росы по утрам, трепещущая в лучах восходящего солнца, и сейчас они укрыты паутиной, так густо летят их точные стрелы, иглами пронзая серую мглу. Но тот же ветер обдувал их лица, та же земля их взрастила и вспоила прозрачной водой чистых озёр и быстрых рек, вскормила хлебом и нектаром полевых даров, и те же деревья давали благодатную тень, укрывая от жарких лучей в знойные дни. Они пришли, и умирают за нашу жизнь, ибо их прошла, исчезла в глубокой старине, сказочной дали, где нет зла, в тихих и счастливых воспоминаниях. И они бьются, ставя на карту так много, отдавая долг чести и совести. Творения неземной красоты, соцветия древнейшего рода союза чистых сердец.

  А вот и люди. Ну, люди есть люди, этим всё сказано, смешение всего, что есть сущего с тем, чего ещё нет и в помине, добро вываленное в грязи последних подворотен, самых нечистых выгребных ям, добро провонявшее омерзительным запахом ненависти, зависти и злобы, замешанные в лохани мирской суеты. Они дерутся отважно, очень отважно, но кто знает, кто знает.

  Я чувствую онемение в уставшей руке, надо же, даже не заметил, как выхватил меч, и рублю направо и налево. Я человек, и у меня вся жизнь впереди, полная борьбы с соблазнами, ведь я тоже покрыт нечистотами, и должен противиться их поползновениям в глубь души, до самой смерти предстоит мучительная борьба с искушением, в тщетной попытке очиститься.

  Идёт битва, и я кромсаю на части косматые тела проигравших в этой борьбе. В последний миг они узнают меня, видят цвет рвущей их стали и пытаются отпрянуть, опрокидывая друг друга в стремлении вырваться. Но поздно, не возможно уйти от самих себя, и от моего меча, и вот уже следующий корчится на острие, и белая пена падает с синеющих губ на чёрное лезвие.

  Без перерыва работает мясорубка. В наступающей темноте ослепительными метеорами проносятся сияющие золотом молнии, взрываясь, они на миг освещают всё, заливая окрестности ярким белым светом. В этот миг миллионы искр жёлтыми брызгами падают на острые грани летящей стали.

  То вдруг мелькнёт элементаль, и тут же скроется во мраке, то призрак изогнётся вопросительным знаком и растворится в воздухе так и не получив ответа. Кругом беспрерывное движение, столкновение исполинов, тёмных гор вырывающихся из мрака, чтобы разбиться о неприступные утёсы крепости.

  В очередной раз меч взлетает и со свистом падает вниз. В эту секунду, потерявшись в реальности, запутавшись мыслями в беспрерывно мечущихся ощущениях, я вдруг вижу себя со стороны. Меч взлетает, и, описав короткую дугу, обрушивается на меня, и я вдруг ощущаю смертный холод и режущую остроту стали, чувствую вкус горького железа на губах и тело пронзает яростная боль, будто зверь давно алчущий и, наконец, дорвавшийся до добычи.

  Странное чувство, как не хочется умирать. Но что это? Это не я. Руки, ноги, острые когти, я понимаю, что на миг слился с подсознанием напавшего демона. Значит и ему не хочется умирать, и я падаю, падаю в бездну, и тоска ядовитой змеёй сжимает мертвеющее горло, накатывая на блекнущие глаза смертную пелену.