Перекрёсток миров (СИ)

  В этот день эльфы обессмертили себя, посылая верную смерть на кончиках своих стрел. Стальные иглы вспарывали небо, находя жертвы, где бы они ни были. Тучи стрел взвились ввысь и тысячи демонов рухнули в жерло мясорубки. С хриплыми вскриками гномы обрушивали топоры, освобождая рвущуюся в жилах кровь. Живое, движущееся, превратилось в куски трепещущего мяса, копошащееся под бременем жизни. Смерть ликовала, получая тех, кто многие века были ей недоступны.

  Меч звенел у меня в руке. Временами я уже не замечал битвы, словно сотни, тысячи таких же битв слились у меня в памяти, и кровопролитные картины рассыпанных в пространстве столетий, объединились в единое месиво. Сталь, торжествуя, делала своё дело, упиваясь фейерверком кровавых брызг. Коварные мысли лезли в голову, закручивая реальность в невообразимом водовороте.

  Ани и ведьма надёжно укрытые, находились в безопасности, и это вселяло уголок спокойствия в метущейся в отчаянии душе. А есть ли вообще безопасное место? Не важно, нам этого дня не пережить.

  С всхлипывающим звуком меч погрузился в плоть, выдирая из недр её сопротивляющуюся жизнь. Вот она ухватилась за поющее в вожделении остриё, в напрасной попытке удержаться на краю хохочущей бездны. Чёрная сталь, чавкая, пожирала души, отравляя тленным привкусом вечного разложения, дёргающиеся в конвульсиях, немеющие туши демонов.

  Это была нескончаемая очередь в царство тьмы. В воображении предстал бог смерти. В его тонких чертах застыла улыбка вечного наслаждения, и скорбь бесконечного пресыщения мерцает тусклым светом в уставших от вечности глазах. Его рука поднимает хрустальный бокал полный человеческой крови, улыбка становится шире, предвкушая вкус пойманной в чашу жизни. Перстни унизывают его пальцы, и отсветы пламени играют в багровых рубинах, впитывая в себя чужую память. Торжествующе подносит он бокал к тонким губам и делает огромный глоток. Капли крови стекают по его мраморно белому подбородку. Кажется, всё.

  Всю жизнь мы идём к смерти, друзья мои, считайте, что я пришёл к финишу первым. Не плачьте, победителя провожают с честью.

  Меч зазвенел, возвращая меня в реальность. Звуки обрушились на меня, одновременно усталость сковала мускулы. Пытаясь выбрать хоть момент передышки, я бросился во внутренний двор, где раньше были одни склепы. Мне было необходимо хотя бы не много побыть одному.

  Однако, к своей досаде, там я застал Велеса в окружении павших духом людей. Он что-то говорил, и я подошёл ближе, чтобы услышать.

  - Помните, - грозно и внушительно говорил старик, - в один далеко не прекрасный день вы умрёте, и черви будут жрать ваше тело, - нашел, чем их утешить, - а душа будет стоять у врат в рай, и Пётр спросит, что сделали вы в жизни, и вы, понурив голову, отойдёте. Ваша поднятая рука бессильно опустится, ибо вы при жизни себя осудили, и будет страшно, неизвестность запылает алым пламенем, суля вечные терзания болью и совестью.

  - Но это не так, - воскликнул вдруг я в тоскливом отчаянии.

  Велес бросил на меня укоряющий взгляд.

  - Может быть, но не ждёте же вы вечной жизни в грехе? Или вам будет приятно выходить тёмными ночами на кладбищенское поле, разрывать руками свежие могилы и в свете полной луны пожирать внутренности мертвецов, деля трапезу с могильными червями? Так отбросьте же слабость, вспомните, что бессмертие с богом жизни дороже бренного тела, живите, в радости ожидая великого будущего, боритесь же за него. Помните, у вас ещё есть шанс искупиться, он будет с вами до конца, дарованный вам тысячу лет назад, наберитесь же мужества воспользоваться им.

  По-моему, на людей эта речь произвела мало впечатления, но когда с неба посыпались труппы сражённых эльфийскими стрелами демонов, они уверовали и нехотя потащились к стенам. Один воин нервно передёргивал плечами, как бы пытаясь встряхнуться. Что же ты голубчик, из-за тебя все мы погибнем. Но воину видимо было всё равно, что до себя в целом, что до всех нас в частности. Потому, не удержавшись, я отвесил ему здоровую оплеуху, о чём тут же пожалел, но, тем не менее, он мухой взлетел на стену, должно быть мой внешний вид внушал почтение. Однако дело он сделал, один вид кислого, падшего духом вояки, сбил весь настрой, от этого я раздражился ещё сильней, и полез на стену, желая выместить на ком-нибудь зло.

  Между бойницами злобным карликом метался Ральд, понося последними словами неуклюжих деревенских увальней, стреляющих из луков.

  - Вы только стрелы переводите, - орал он, - демоны радуются, видя столько тупых свиней, у них слюнки текут, олухи, разбойники, проходимцы, отрыжка вы ослиная, вот вы кто. Ну что, ну что ты делаешь, - всплеснув руками, красный от гнева Ральд побежал дальше, чертыхаясь и отплёвываясь на ходу.

  Скрипели рычаги камнемётов, и ковши с визгом выбрасывали всю рухлядь, что успевали подобрать в крепости, не стеснялись нести всё, что можно было выбросить. Сюда же приносили ещё горячие свинцовые шары, только что отлитые в грубых глиняных формах.