Перекрёсток миров (СИ)

  Нет. Какое-то странное чувство шевелится в глубине сердца, но не может пробиться на свободу из-за калёных решёток кованой стали, быть может, это жалость? Раб, демон - раб, больший раб их всех, лишённый всякого выбора. Я это знал, но на самом деле ощутить его внутренне напряжение, страх и отчаяние существа давно прекратившего всякую борьбу за спасение души своей. Уж слишком много зла он сделал и не может сам себя простить, и не ждёт прощения. Нет, не правда, уже давно затоптаны, вдавлены в грязь все былые воспоминания, полная безысходность, и он ищет дикого наслаждения, сладострастья, в убийстве, в миге, когда жизнь рвётся из раздавленных внутренностей поверженного врага.

  Но ещё больше радости он находит в совращении, алчном предвкушении бесконечного падения себе подобного. Погибнув, он хочет забрать с собой как можно больше, ведь это не справедливо, как ему кажется, когда страдает он один, весь мир виноват в том, что с ним стало, так пусть же мир гибнет с ним, или хотя бы те до кого дотянутся его длинные руки.

  И я на вершине, и сейчас он сам падает, разрубленный, но в его взгляде нет освобождения, куда же он направляется, что ждёт его? Может вечная мука, а может смерть и вечное забвение. Ему предстоит это выяснить, но взгляд его по-прежнему горит привычным заревом ненависти.

  В этот миг огненные струи срываются с края крепости и падают на ослеплённых вспышкой колоссов. Две струи из каждой руки Велеса. Старик не стоит на месте, вот он уже в стороне, на том месте, где он был, бушуют шаровые молнии и расплавленный металл стекает красными струйками на головы беснующихся в ярости демонов.

  Чёрная тень Карелла витает рядом с Велесом, вампир помогает ему перемещаться, быстро перелетая с ним от башни к башне. Жар становится невыносимым. Стоит удушающий смрад, запах горелого мяса и разлагающейся гниющей плоти, и всё приправлено терпко сладким ароматом дымящейся крови. Огонь не переставая, льётся на колоссов, и они уже неловко заворочались, но не в состоянии избавиться от жгущих доспехов, да и вряд ли это возможно, Люцифер делает свои игрушки одноразовыми. Скоро они в темноте кажутся качающимися бледно розовыми пятнами.

  На поле тоже стоит непереносимая жара, доводящая демонов до полного исступления, они готовы пожрать друг друга, но страх сдерживает их, неведомый нам страх, перед невиданным наказанием.

  Воздух всё больше нагревается. Гиганты, не находя спасения, без перерыва посылают молнии в дымящиеся бастионы крепости, и она постепенно превращается в огромную домну, грозя сжечь заживо своих защитников. Ну же, ну! Терпеть нету сил, пот заливает глаза, руки наливаются тяжестью, не слушаются, словно чужие. Морды демонов скалятся в предвкушении верной добычи.

  Тело отказывается повиноваться, колени предательски подгибаются, сознание мутится, тяжко, я поднимаю голову, с губ срывается подавленный стон. Кровавая луна повисла низко над горизонтом и смотрит огромным красным глазом, заливая туманным светом окрестности. Из полумрака тянутся звериные лапы, кажется, что они в пурпуре, или может это кровь?

  Из темноты вырастает гибкая фигура в чёрном, и бросается ко мне. Нет, слишком поздно, острые когти впиваются в тело, разрывая плоть. Перед глазами взрывается ослепительная вспышка, и я лечу подброшенный силой. Страшный удар и всё меркнет в туманной дымке.

  Глава 37

  Тихо и спокойно, где я и что со мной? Боли нет и нет грызущей усталости. Передо мной стол, уставленный яствами, и я неспешно отправляю в рот сочные куски пищи. Неужели я умер? Если так, то рай существует, но рядом ещё кто-то есть. В полумраке я различаю неясные очертания и начинаю их узнавать, мой дух сковывает тихий ужас, но тело не слушается, оно словно не моё, что же это?

  Рядом со мной, на троноподобном кресле восседает Веельзевул, его чёрные доспехи сливаются с серыми стенами. В полумраке искрами мерцает золото, и переливаются драгоценные камни, оттеняя грубость помещения. Мелкие демоны снуют у стола, подавая обильно уставленные блюда и прислуживая. Веельзевул благосклонно кивает головой, слушая доклад старого чёрта. На другом конце стола восседает Люцифер и ему что-то возбуждённо говорит Басаврюк. Странное спокойствие овладевает мною, я чувствую, что оно не моё, но не могу сопротивляться сущности существа, это опасно.

  Я стараюсь ничего не пропустить. Вскоре я замечаю, что мы находимся в просторной пещере, сухой и довольно уютной. Грубые камни в изобилии устланы мягкими шкурами и золото, золото, золото. Оно отражается в алчных глазах слуг, благоговейно преклоняющихся перед ним и его обладателями. Басаврюк, смеясь, поднимает чашу, предлагая выпить, и я вижу свою руку, протягивающуюся за бокалом. Она огромна и когти царапают полированное серебро чаши, в ещё блестящей поверхности отражаются своды пещеры, и множатся в замысловатых гранях, и я вижу своё отражение, вернее угрюмую мину Фра-Диавола, ибо я в нём.

  Опьяневший демон ещё не почувствовал моего присутствия и не спеша потягивает старинное вино. Постепенно я различаю слова.