Перелом

Заметную помощь в этом оказал и неожиданно для многих вернувшийся обратно к своей армии генерал Гриппенберг, а особенно предварявшая его приезд телеграмма его императорского величества, оказывавшая особое благоволение генералам Штакельбергу, назначавшемуся командующим всеми войсками в Маньчжурии, и Гриппенбергу, а также всем их благим начинаниям в деле подготовки войск к решительному наступлению.

Против такого довода открыто возражать уже никто не решался. А когда из Владивостока вернулся еще и великий князь Михаил, сразу же активно взявшийся за штабистов и тыловиков, дело явно сдвинулось с мертвой точки. Теперь все усердно, до седьмого пота, причем обильно выступавшего на спинах и лбах не только у солдат, но и у офицеров, готовились воевать не столько числом, сколько умением и правильным оснащением.

С теми же, кто не желал или не мог вписаться в новую концепцию, несмотря на жесточайший кадровый голод, расставались без сожаления, параллельно выделяя из самых толковых нижних чинов людей, способных командовать на поле боя, повышая их порой даже сразу через одну-две ступени в званиях. Причем вопрос происхождения новоявленных «благородий» имел самое последнее значение. Главное, чтоб дело разумел.

Были составлены специальные инструкции, в обязательном порядке вменявшиеся к исполнению всеми командирами, начиная от батальонных и выше, вплоть до командиров корпусов. По этим инструкциям сильно укрепленные позиции предписывалось обходить, принуждая противника к отступлению не геройскими штыковыми атаками, а глубокими охватами флангов. Штурмовать следовало только ключевые пункты обороны, представлявшие угрозу или препятствие для дальнейшего движения войск, но и те лишь после массированного обстрела и с наличием достаточных сил для последующего развития успеха.

Новый командующий генерал Штакельберг упорно насаждал настоятельно рекомендованные Михаилом Александровичем и Рожественским порядки. Однако, прекрасно понимая, что в разумные сроки полностью перекроить всю армию просто не реально, в первую очередь распорядился заняться наиболее боеспособными частями.

В первой и второй армиях были реформированы по три дивизии, именовавшиеся теперь специальными дивизиями прорыва. Их укомплектовали до полных штатов новыми осадными и полевыми орудиями и личным составом, уже имеющим большой боевой опыт. Пехота в них начала обучаться немецкими инструкторами ведению боя в рассыпном строю и самоокапыванию. В порядке эксперимента в них также изучали и осваивали новейшие наставления по стрельбе, разработанные генералом Гриппенбергом за время его вояжа в столицу и обратно[18]. Доля резервистов в таких частях составляла не более десяти процентов, в то время как в остальных войсках на линии соприкосновения кое-где достигала тридцати, а в резервной 3-й армии и семидесяти процентов. Нормы снабжения боеприпасами для них были увеличены сначала в восемь, а потом даже в двенадцать раз относительно обычных штатов.

Именно необходимостью накопления большого запаса снарядов и патронов, постоянно подвозившихся как из европейских округов, так и из Владивостока и Николаевска, куда они теперь прибывали морем из Америки, объяснялось впоследствии столь позднее начало наступления. Но, как показали дальнейшие события, время этой отсрочки не было потеряно даром. К концу сентября японцам пришлось иметь дело уже совершенно с другой русской армией.

Войска Штакельберга пришли в движение с рассветом 25 сентября. Первым, как и ожидали японцы, активизировался их правый фланг. После сильного, но непродолжительного артиллерийского обстрела 2-я Маньчжурская армия генерала Гриппенберга двинулась вперед. Сначала 25-я пехотная дивизия генерала Пневского из 16-го армейского корпуса начала наступление с плацдарма на правом берегу реки Сяшузы в направлении Кайпинсяна. Почти одновременно, под прикрытием артиллерии, начали наводить переправу через реку Ляохэ выше впадения в нее Сяошузы саперы из 41-й дивизии этого же корпуса. Передовые японские позиции были взяты уже к полудню, и бои развернулись на подступах к Кайпинсяну. А к вечеру, форсировав Ляохэ, части 41-й пехотной дивизии Бигера двинулись на Сяотайцзы.

Поскольку уже в первые часы наступления на обоих этих направлениях проявили себя более сотни стволов русской полевой и осадной артиллерии, чей огонь корректировался с аэростата, японцы окончательно поверили в то, что это и есть основное направление удара. К наметившимся прорывам были выдвинуты резервные бригады от Факумыня и Тундзякоу, а также резервы армии Оку.