Перелом

Дистанция по дальномеру определялась в 29 кабельтовых. Японцы явно не спешили ни увеличивать ее, ни сокращать и собирались максимально использовать преимущества своей позиции. Они усердно пристреливались и все больше забирали влево, вынуждая броненосцы еще сильнее склоняться к югу.

В итоге довольно скоро обе колонны оказались на чуть сходящихся юго-западных курсах и прекратили резкое маневрирование. Причем теперь уже наши броненосцы немного опережали японцев. Като, похоже, это вполне устраивало. Словно устав от постоянных метаний, теперь он вел свой отряд большим ходом как по нитке, ведя частый, но не очень точный огонь. Судя по всему, брызги все еще мешали ему взять верный прицел, что вынуждало нащупывать дальность ритмичными залпами, ложившимися все с меньшими перелетами.

Пароходы конвоя сейчас едва видели с мостика «Александра III» более чем в восьми милях южнее. Они уже обогнули покрытый густой зеленью мыс Саозаки и продолжали удаляться на юг-юго-запад вдоль заросших лесом гористых склонов. С тыла их прикрывали все три крейсера, чьи серые силуэты выделялись на фоне берега, а в голове держались эсминцы. Их место указывал лишь дым, поднимавшийся из-за горизонта, да едва торчавшие над ним самые верхушки мачт.

Еще дальше к югу, уже у входа в бухту Ната, поднимались дымы «Олега» и ведомых им пароходов и миноносцев трального каравана, коптивших небо трофейным углем за целый флот. Все эти шлейфы почти створились для наших наблюдателей, сливаясь в сплошной широкий хвост, сносимый ветром к северу-северо-западу. Причем, по мере удаления от берега, образовавшееся серое облако садилось к воде. И хотя его изрядно раздергивало ветром, мутная хмарь больше расползалась в ширину, чем вверх. По этой причине видимость впереди по курсу оказалась гораздо хуже, чем на западных и северных румбах.

Японцы снова пристрелялись довольно быстро, оставив главной целью «Александра», и опять начали бить сосредоточенным огнем исключительно головного. Но из-за свежей погоды они не могли использовать почти половину своих шестидюймовок. К тому же их стрельба стала реже, хоть и оставалась такой же точной. Наши башни сейчас никаких проблем со стрельбой не ощущали, ни из-за волн, ни по техническим причинам. За время разворотов многочисленные и капризные французские контактные группы, уже изученные вдоль и поперек, успели исправить, так что частота залпов с обеих сторон сравнялась.

Русские предпочли распределить наиболее опасные цели между всеми своими кораблями линии. Флагманский «Александр» бил по «Якумо», «Бородино» – по «Адзуме», а «Орел» – по «Токиве». Суммарное число наших попаданий примерно соответствовало японским, но из-за размазанности, чисто визуально создавалось впечатление большей результативности противника.

Замыкавший японскую колонну «Касаги» не обстреливался никем, поскольку сейчас не представлял реальной опасности. Явно перегруженное артиллерией детище завода Крампа, в разы уступавшее в размерах творениям европейских корабелов, волнами трепало больше всех. Хотя обе колонны шли в «тени» островов, отголоски свежей погоды с пролива все же заметно сильнее доставали дальнюю от берега шеренгу броненосных крейсеров. Глядя на то, как «Касаги» зарывался распухшим от казематов носом даже в такие небольшие волны, с трудом можно было представить себе, что он может в этих условиях еще и прицельно стрелять с подветренного борта. В самом деле, вспышки выстрелов с него сверкали заметно реже, чем с остальных, а куда уходили выпущенные им снаряды, вообще было непонятно.

В отличие от первого получаса сражения, когда японцы удивляли раз за разом, действуя совсем не так, как от них ожидали, и вынуждая Рожественского изворачиваться на пупе, чтобы купировать угрозы, в начале пятого часа пополудни оно, по сути, перешло в более спокойную фазу усердного пропускания через стволы пушек содержимого артиллерийских погребов. Размеренная работа людей и механизмов, сопровождавшаяся вздрагиваниями корпуса от собственных залпов и чужих попаданий, сдобренная запредельным выбросом адреналина, подстегиваемого гулом появившегося кое-где пламени, запахом гари и вонью сработавшей шимозы или тротила, да воем разлетавшихся осколков с криками боли и предсмертными хрипами тех, кто оказался у них на пути.

Ведя теперь бой с главными силами японцев правым бортом, все три броненосца одновременно пытались остановить левыми шестидюймовыми башнями упрямо рвавшиеся к конвою два оставшихся бронепалубника. Но успеха не добились. Брызги, подхватываемые ветром, залепляли башенные прицелы, а высоко стоявшие дальномеры работали только на основные цели.

Несмотря на обстрел, «Акаси» и «Такачихо» продолжали рваться на юг и все сильнее жались к берегу. Было хорошо видно, что теперь они совершенно не страдали от погоды и порой довольно точно укладывали свои залпы. Однако эффективной стрельбе мешало их собственное активное маневрирование под градом шестидюймовых снарядов, сыпавшихся с носовых углов. С дистанции примерно в 35–40 кабельтовых ни мы, ни они никак не могли добиться попаданий.