Перелом

Причин задержки было две. Во-первых, после приемки на борт воздухороты с ее имуществом и прочего груза для гарнизона Гензана «Апраксин» имел весьма ограниченную боеспособность. Его кормовая башня могла стрелять только по траверзу, поскольку на палубе позади нее разместили оболочку аэростата, лебедки для подъема и опускания шара и баллоны с водородом. А ящики с боеприпасами и прочими видами снабжения, рассованные по палубам, проходам и кубрикам обоих броненосцев, изрядно затрудняли все передвижения по кораблям.

В таком состоянии им следовало всячески избегать встречи с любым противником. А для этого следовало основательно догрузиться углем, чтобы иметь некоторый запас топлива для более свободного выбора маршрута и возможного уклонения от преследования. К тому же не исключалось, что в Гензан прорваться все же не удастся, в этом случае угля должно было гарантированно хватить еще и на обратный путь, тоже проложенный не по линейке, поскольку прямо только вороны летают.

Заявку на топливо формально удовлетворили в кратчайшие сроки, но вместо отпуска запрашиваемых 180 тонн с угольщика велели грузить столько же, но только местного – с берегового склада. Причем своими средствами. А если баржами, то по отдельному найму. Это помимо непредусмотренных расходов гарантировало задержку, да вдобавок этот уголь был низкого качества, хотя по бумагам проходил как отборный кардиф. Когда затребовали дать тот, что значился в документах, получили ответ, что до этого угольщика господам морякам вообще не должно быть никакого дела, он давно разгружен, и брать надо тот уголь, что дают, иначе можно не получить вообще ничего.

Не став препираться, Иессен отправил механиков посмотреть, что в трюмах того самого запретного парохода. А когда выяснилось, что там хороший австралийский уголь да вдобавок и бригада грузчиков квартирует, просто распорядился швартоваться к нему бортами и немедля приступить к бункеровке. Сам же со штабом занялся предварительным составлением плана.

Тут сразу стало ясно, что к плаванию в заливе Броутона отряд не готов. Не оказалось в наличии подробных карт наших новых оборонительных минных заграждений у Порта Шестакова и Гензана, так же как и карт с глубинами моря в разведанных районах стоянки японских пароходов и уже известных фарватеров между японскими заграждениями. Без них Иессен выходить в море категорически отказывался.

В ответ на запрос сначала в пост Посьет, а потом даже и во Владивосток о срочном предоставлении требуемых документов крепостными минными ротами, находившимися в подчинении начальника Посьетского отряда генерал-майора Щупинского[5], был получен лишь изрядный фитиль от штаба флота. В крепости, не зная всей ситуации, посчитали причины задержки не существенными и требовали немедленного выдвижения.

Тем не менее Иессен покинул гавань только после того, как командир минной роты залива Посьет под дулом личного маузера контр-адмирала выдал наконец хотя бы требуемые схемы наших заграждений. После этого самого командира береговых минеров, так же как и всех его офицеров, обвиненных в саботаже и пособничестве врагу, по приказу начальника отряда малых броненосцев арестовали и заперли в амбаре, продолжив изучение содержимого штабного сейфа. Ворох накладных и прочих бухгалтерских документов сразу изъяли, отправив под охраной на «Ушакова».

Попутно среди прочих бумаг в штабе крепостной минной роты Посьета были найдены копии карт залива Броутона, составленных еще крейсером «Нахимов» в предвоенных плаваниях. На них глубины у побережья были проставлены вплоть до Гензана. Хотя разметка шла узкими линиями, не давая полного представления о подводном рельефе, это было хоть что-то.

Понимая, что откладывать выход дальше уже нельзя, капитан второго ранга Похвистнев, после разоружения подчиненного ему броненосца «Адмирал Сенявин» исполнявший обязанности флаг-офицера и начштаба Иессена, все же смог уговорить своего начальника отряда, плотно закусившего удила, отложить перевоспитание закисших генералов-тыловиков и их прихлебателей на потом.

Строптивый адмирал вывел подчиненные ему отряды из Рейда Паллада только в начале девятого часа вечера, сразу, как броненосцы и эсминцы закончили приемку топлива и котельной воды. К тому времени заметно стемнело, а вершину горы Туманная на полуострове Гамова почти полностью закрыло облако с рваными краями, что, в сочетании с юго-восточным ветром, являлось верным признаком приближающегося тумана.

Светосигнальной связью ни береговые посты, ни сами броненосцы не пользовались из соображений скрытности. Благодаря этому на них так и не узнали, что спустя менее одного часа после их ухода связавшийся с Посьетом из Владивостока по телеграфу командующий флотом вице-адмирал Бирилев, уже прекрасно осведомленный о «пьяной выходке» Иессена, приказал арестовать смутьяна и дебошира с орлами на погонах. Вдогон послали даже катер, но он быстро вернулся ни с чем.