Перелом

Перед выходом предусмотрительный Карл Петрович на всякий случай принял на борт в качестве лоцманов трех корейских рыбаков и одного норвежского шкипера с китобойной шхуны купца Кайзерлинга, которых разыскали в Посьете[6]. Они хорошо знали залив Броутона, поскольку постоянно ходили туда на промысел либо сдавали добычу в Гензане, так что навигационные проблемы более-менее разрешились. К тому же вернувшиеся с обеспечения выхода конвоя эсминцы Андржиевского доставили пленных японских моряков с потопленного вспомогательного крейсера. Специального переводчика на отряде не было, но норвежец и один из корейцев понимали по-японски, так что надеялись прояснить еще хотя бы что-то по ходу дела.

В густом тумане и сплошной тьме безлунной ночи броненосцы береговой обороны и эсминцы шли по счислению одной колонной со свешенными с кормы туманными буями, держась подальше от берега. Дать большой ход, чтобы наверстать потерянное время, возможности не было из-за риска потерять друг друга или столкнуться, поэтому до рассвета двигались вперед экономическим ходом. Только когда начало светать, наконец вышли из плотного туманного шлейфа.

Скоро удалось определиться по возвышавшимся справа приметным вершинам гор, увиденных несколько ближе, чем ожидалось. Невязка фактического места с расчетным оказалась большой и могла обернуться провалом скрытности. Сразу последовал приказ поднять пары во всех котлах до нормы, а ход немедленно увеличить до тринадцати узлов. Весь сводный отряд принял влево, начав удаляться от берега.

Все это время постоянно вели допрос пленных, надеясь выяснить через них систему дозоров в заливе и расположение минных полей и батарей у стоянок. В том, что они там есть, никто не сомневался. Японцы особо не запирались. Все говорили одно и то же. Однако полученные сведения не внушали доверия и кое в чем противоречили взятым в Посьете бумагам. А отмеченные на картах по показаниям штурмана и командира с потопленного дозорного вооруженного парохода фарватеры, по словам норвежца, проходили через опасные воды. В отлив там не рисковали плавать даже каботажные корейские шхуны, не говоря о броненосцах и больших пароходах. Судя по всему, содержание всех спасенных в одном кубрике сначала на эсминце, а потом и на «Ушакове» пошло не на пользу делу.

До половины восьмого часа утра продолжали отбегать строго на юг, пока утесистый корейский берег совершенно не пропал из вида. Было известно, что у мыса Болтина постоянно дежурили японские миноносцы или мобилизованные сторожевые суда, осуществлявшие блокаду Сонджина. Возможно, имелись и сигнальные посты на возвышенностях, поскольку эту местность сейчас ни наши войска, ни корейские дружины не контролировали. Они могли предупредить свои основные силы о появлении в заливе крупных кораблей, и тогда набег гарантированно срывался, а вероятность благополучного прорыва в Гензан резко снижалась.

Эсминцы рванули вперед и начали поиск на пути движения, отойдя до границы видимости с броненосцев. Но никаких судов, даже парусных, не попадалось. Благополучно обогнули мыс, не наблюдая земли, и достигли меридиана бухты Ивон-Пакчи к двум часам пополудни 25 сентября, находясь примерно в 17 милях от берега. От миноносников, ходивших сюда раньше на разведку, знали, что этот район и днем и ночью контролировался японскими вспомогательными крейсерами, но сейчас их тоже не было.

Не сбавляя хода, двинулись на север, где над легкой дымкой маячили вершины гор. Скоро слева по курсу открылась береговая черта, убегавшая за горизонт к западу и северу. Там сразу из нескольких мест поползли в небо дымы сигнальных костров и стали видны знаки японской световой сигнализации. Служба наблюдения у противника явно не спала.

Когда уже был достаточно хорошо виден вход в бухту, над ней самой уже можно было разглядеть большую шапку дыма. Там наверняка кто-то находился. Подтверждением этого стали и два брандвахтенных судна, обнаруженных вскоре под южным входным мысом. О нашем приближении здесь наверняка давно уже знали, но никакого передового охранения на подходах по-прежнему не видели.

Это настораживало. Казалось, что отряд умышленно пропускают как можно дальше. Словно заманивают. Эсминцы разошлись в стороны, а наблюдателей в вороньих гнездах сменяли каждые полчаса, чтоб не уставали слишком сильно от размахов качки. На мачтах броненосцев тоже разместили самых глазастых сигнальщиков, приказав следить особо внимательно за флангами и кормовыми секторами. Но там ничего заслуживающего внимания не появлялось.

Зато впереди по курсу по мере приближения открылась вся бухта, в глубине которой просматривалось несколько угловатых силуэтов крупных судов. Боевых кораблей кроме брандвахты там, судя по всему, не было. Иначе они уже наверняка поспешили бы выйти на глубокую воду, чтобы постараться удержать нас как можно дальше от драгоценных транспортов. Телеграфирование противника, не дожидаясь его начала, перебивали станцией «Ушакова», поэтому надеялись, что вызвать подмогу японцы не смогли.