Перелом

До него оставалось около четырех миль, и ему передали фонарем приказ остановиться. Однако сигнал проигнорировали, подняв английский флаг и начав еще больше набирать скорость. Причем скорость не малую. Даже имея на лаге отметку в 16 узлов, «Богатырь» нагонял его не слишком быстро, и только доведя ход до полного, начал уверенно приближаться.

Когда дистанция сократилась до 25 кабельтовых, дали холостой выстрел, который также никоим образом не повлиял на решимость англичанина избежать встречи с нашим крейсером. Первый выстрел фугасом под нос также не остановил беглеца. Только когда с 22 кабельтовых начали серьезную пристрелку по всем правилам, пароход остановился. На него передали приказ не пытаться затопить или испортить судно, иначе будут стрелять на поражение, и продолжили сближение.

В строгом соответствии с самыми новыми инструкциями по остановке и досмотру судов к беглецу приближались с кормы, выслав призовую партию с полумили и держа всю артиллерию наготове. Вскоре после высадки наших моряков на борт парохода оттуда передали фонарем кодовый сигнал, что опасности нет и можно приблизиться.

Выяснилось, что остановлен вовсе не английский, а французский пароход «Гималайя» в 5620 тонн водоизмещения и с 14 узлами полного хода. Судно было совсем новым, постройки 1902 года, и имело груз из скорострельных пушек Армстронга калибра 120 и 152 миллиметра, боеприпасов к ним, артиллерийского пороха и взрывчатки. Оно только сегодня ночью пришло в Нагато, где должно было передать все это на японский транспорт, который так и не появился, даже несмотря на отправленный утром запрос по радио. Поскольку машины были еще теплыми после перехода, сразу после получения сигнала тревоги с горы Амагон «Гималайя» дал ход, намереваясь скрыться в одной из бухт далее по побережью или переждать русскую атаку в море. Но не успел.

Из беседы с французским капитаном Жерве удалось выяснить, что батарей ни на Ошиме, ни на Айносиме нет. Это косвенно подтверждалось тем фактом, что во время погони с этих островов не стреляли, хотя дистанция сокращалась до двух миль и даже меньше, и было ясно видно световую сигнализацию береговых постов. Минных заграждений также нет.

Француза не встречал лоцман, что иногда практикуется в этих водах, изобилующих мелями. В этом не было необходимости. Шкипер уже несколько раз бывал в этих местах, причем первый раз еще до войны, когда пришлось искать укрытия от шторма на пути в Майдзуру, поэтому уверенно провел свое судно по фарватеру в бухту Фукау даже ночью, ориентируясь лишь по слабым навигационным огням на берегу, зажженным после передачи условного сигнала.

Отправляясь из Шанхая, об очередном появлении нашего флота у Цусимы он ничего не знал. Из последних английских и немецких газет, купленных три дня назад, ему было известно, что русские ведут тяжелые бои в районе пролива Цугару и у восточного побережья северной Кореи. Их флот практически разбит. Цусима в блокаде и почти уже пала. Боевых кораблей там не осталось. Поэтому плавание ночью на быстроходном судне Цусимскими проливами казалось ему вполне безопасным и очень выгодным.

А останавливаться Жерве не желал, потому что, не передав свое судно японскому агенту, терял часть денег за предыдущий рейс в Нагасаки. Изначально и в этот раз именно этот японский порт и был конечным пунктом маршрута, но пока бункеровались, пароход уже продали японцам целиком, и его требовалось перегнать для передачи новым хозяевам.

Там же, в Шанхае, от своего знакомого он узнал, что в Хиросиме и Кобе свирепствует чума[9]. Это стало следствием полнейшего обнищания части населения и элементарного недоедания. В день умирает до пятисот человек. Вполне могло оказаться, что болезнь добралась и до Сасебо с Симоносеки. Хотя и говорят, что европейцев она не берет, чтобы максимально обезопасить себя и экипаж, француз договорился с японским агентом, что конечным пунктом у японских берегов для «Гималайи» будет не порт, а неприметная бухта, где он передаст и судно, и остатки его груза на другой пароход сразу, как получит расчет.

Услышав про Нагасаки, его расспросили об этом подробнее. Информации о нем у командования Тихоокеанским флотом почти не было. Считалось, что он все еще не используется, но оказалось, что японцы активно вели там расчистку фарватера, пока пробив только узкий канал, через который крупные суда могли проходить с помощью буксиров. Сейчас работы приостановили.

Сами они объясняют это соображениями безопасности, что в таком виде гавань недоступна для повторного разорения, а порт функционирует. Но многие из капитанов судов, что там разгружаются, склонны думать, что у них просто кончилась взрывчатка и прочие материалы, чтобы обеспечивать и дальше авральную работу водолазов по разборке металлолома на дне.