Перелом

По радио снова вызвали «Терека», срочно запросив обстановку в самом заливе, так как в его глубине все еще ничего видно не было. Но вместо ответной телеграммы с восточных румбов услышали выстрелы, а потом углядели две зеленые ракеты, уже на излете. Судя по траектории, они были пущенны откуда-то из залива и упали всего в полумиле слева от «Богатыря». Это был условный сигнал, что крупных военных судов здесь нет и опасаться нечего. Ему в ответ отправили такой же дуплет, чтобы показать свое место и избежать шальных снарядов с разведчика, судя по всему, уже освоившегося «в гостях».

Огневое превосходство двух крейсеров первого ранга над батареей и слабо вооруженным старым корветом оказалось подавляющим. Всего через шесть минут перестрелки действовала только половина японских пушек, причем гораздо хуже, чем в самом начале. Видя это, находясь уже всего в полутора милях к северо-востоку от мыса Камимиязаки, крейсера повернули непосредственно в залив, не прекращая бить по батарее левым бортом и одновременно громя брандвахту плутонгами правых бортов.

Это действительно был «Кацураги», не имевший почти никакой боевой ценности. Судя по отсутствию дыма над трубой, в данный момент передвигаться самостоятельно он не мог. Ни одной серьезной пушки на нем так и не оказалось, а те, что были, едва доставали, но мазали безбожно. К тому же быстро замолкали одна за другой. Старый полудеревянный корвет скоро принялся гореть сразу в двух местах.

Крейсера начали разделяться. Флагманский «Богатырь» продолжил движение на восток, миновав мыс Хасаки на южной оконечности Юя, а «Светлана» двинулась к бухточке селения Агава на южном берегу залива, где стояли на якорях несколько парусных судов средних размеров. У некоторых между мачтами торчали дымовые трубы. На эту стоянку тут же перенесли огонь сначала трехдюймовки, а после того как «Кацураги» весь охватило огнем, и главный калибр правого борта обоих бронепалубных крейсеров.

Дождь снова начал усиливаться, но оба берега на входе в залив все еще можно было разглядеть. Активно обменивались семафорами, поскольку с каждого из крейсеров могли толком разглядеть только ближайший к нему берег. Хотя к 13:30 батарея уже молчала, ее позиции продолжали обстреливать. Но когда слева, за мысом Хасаки, сквозь сырую пелену удалось разглядеть стоянку небольших пароходов, носовые плутонги перенесли огонь на новые цели.

Часть судов там стояла под парами, вероятно, готовясь выйти в море, другие просто «дремали» на якорях. Сигнальщики насчитали 11 вымпелов от полутора сотен до полутысячи тонн водоизмещением. Некоторые спешно покидались своими командами. Частые всплески, встававшие под их бортами, к этому стимулировали.

Но на берегу спешили скрыться не все. С трех самых больших судов начали стрелять в ответ. Однако снова несерьезным калибром, а выучка прислуги явно хромала. Все снаряды ложились с большим рассеиванием и на безопасном расстоянии. К тому же часто стрелять с этих посудин не получалось, по-видимому, пушки были устаревшими. Одновременно почти со всех пароходов принялись запускать сигнальные ракеты. Они уже целыми гроздьями висели в хмуром небе.

Предположили, что это какой-то сигнал. Тем более что на него ответили с северной вершины горы Амагон, чуть меньшей из двух расставленных немного в стороны. Она все еще едва виднелась впереди по курсу в трех с половиной милях. Здесь в заливе таким образом сигналить было уже некому, следовательно, фейерверк адресован кому-то дальше. Почувствовав охотничий азарт, Егорьев решил как можно быстрее провести разведку еще и в бухтах Фукау и Сензаки, расположенных на побережье дальше к востоку, сразу за этой двухголовой горой, где также могли скрываться японские пароходы и парусные суда.

К этому времени наконец разглядели и «Терек», лежавший в дрейфе и тоже начавший бить по этой самой стоянке левым бортом, а из остальных пушек обстреливавший многочисленные рыбацкие суда всевозможных размеров, чья стоянка открылась под южным берегом залива. Поскольку всех наших теперь было хорошо видно, сразу начались организационные мероприятия. С мостика «Богатыря» замелькали флажки семафоров и блеснул ратьер, раздавая новые приказы.

С «Терека», с самого момента его обнаружения, тоже все время что-нибудь передавали. Сначала доложили, что пароход, который догнали у входа, оказался норвежским судном «Свербе» в две с половиной тысячи тонн водоизмещения. Он уже захвачен в качестве приза, документы на груз изучаются, но осмотра трюмов не проводили. Не успели еще. По бумагам имеет на борту стальной прокат, доковое и насосное оборудование, понтоны и другие важные и ценные грузы, адресованные базе Майдзуру. Уже в заливе обнаружился еще один норвежец чуть меньшего размера, на котором сейчас находится досмотровая партия.