Переломленная судьба

Гуан Шэна словно осенило, и он стал сыпать другими вопросами: «Оскорбили какого-то начальника? Прокололи кому-то шину, чтобы человек попал в аварию? Неужели жили на деньги, полученные нечестным путем, или продавали поддельный товар? Неужели загрязнили водоем или занимались незаконной вырубкой леса? А может, изменили своей половине и завели связи на стороне? Тогда, наверное, нарушили закон о плановой рождаемости, ругали правительство, подали на кого-то жалобу? Неужели употребляли наркотики и были замешаны в продаже или покупке сексуальных услуг?» Расхорохорившись, он зашел так далеко, что последний вопрос просто обязан был попасть в точку. Соседи, что толклись рядом, все как один замерли от потрясения, по комнате прокатилась волна шепота. Ван Хуай изобразил малый поклон и попросил всех покинуть помещение. Однако никто уходить не собирался, словно не веря, что им вырубят электричество на самом интересном месте фильма. Тогда Гуан Шэн поднялся со своего места, сам выпроводил всех за порог, закрыл дверь на засов, и в комнате остались только Ван Хуай, Лю Шуанцзюй и Второй дядюшка. Гуан Шэн снова приступил к гаданию. Так что же все-таки это было: наркотики, продажа или покупка сексуальных услуг? Из этих трех пунктов следовало выбрать что-то одно. В результате, когда он спросил про второе, на карте с триграммами выпало «да». Итак, Гуан Шэн отыскал причину, но это не являлось целью, целью было допросить предков Ван Хуая, чтобы те подсказали, как эту проблему решить. Гуан Шэн взял петуха и трижды обошел с ним комнату по кругу. Потом он откусил кусочек от гребня и бросил его перед табличками предков. После этого он уселся на табурет, закрыл глаза и стал что-то бормотать, одновременно тряся ногами… В этот момент он уподобился гонцу, оседлавшему быстрого скакуна, он мчался в генеральный штаб того света, где теперь пребывали другие члены рода Ванов. С его лба скатывались капли пота, от напряжения даже нижнее белье пропотело. Его путешествие длилось с четверть часа, пока он наконец не вернулся в этот мир. Неожиданно он открыл глаза и сказал: «Твоя невестка испачкала свое тело, ее молоко стало грязным. Этим грязным молоком она испачкала Дачжи. Поскольку Дачжи привез эту грязь с собой, это вызвало возмущение предков. Разгневался не кто иной, как прадед Дачжи по отцу, то есть твой родной отец. Теперь он требует, чтобы ты заколол и принес к нему на могилу поросенка. Возьми побольше бражки, жертвенных денег для сожжения, а также прихвати с собой Дачжи. И не скупись на приятные речи. Твой отец при жизни был очень самолюбив, поэтому хлопушек тоже не жалей, чтобы уж порадовать так порадовать. Если сможешь его осчастливить, он простит Дачжи. А как только он его простит, тот сразу вылечится».

Когда Гуан Шэн завершил обряд, Ван Хуай обернулся и обнаружил торчащие головы зевак, что столпились за окном и дверью.

47